Холодина

Кажется, я стою на пороге феминистической выволочки. И, что обидно, сам в этом виноват.

– А я вот не хотела. Ни в детстве, ни потом. Подходит такое объяснение?

– Да ладно, чо ты, – я уже проклинал себя за то, что начал разговор. – Просто, к слову пришлось. Ты будешь смеяться, но отсутствие сережек меня так запутало! Я ж тебя поначалу за паренька принял!..

– Ха. Ха. Ха.

Нда. Первый секс, первая ссора. Быстро продвигаются твои отношения, Савелий Андреевич. Как всегда, просто мастер!

– Ладно, забей, – я махнул рукой на попытки вырулить ситуацию на позитив. Махнул вполне материально. – Не о том мне хотелось поговорить.

– О чем же?

– Да, сбавь уже обороты... Марго. Видишь, нелегко мне это дается. О нас я хочу поговорить.

Моя пленница демонстративно села и сложила ладони на коленях. Вроде, ёрничает, а вроде – и нет. Или прячет за этим свои истинные эмоции.

– Ну, нельзя теперь делать вид, что ничего не изменилось между нами? – она кивнула. – И, как дальше, продолжать – тоже нельзя, – снова кивок.

Господи, как сложно.

– Слушай, Марго. Я до сих пор не знаю твоего прошлого. Не знаю, что тебя связывает с Чу… с твоими людьми. Но ты сама говорила, что вы собрались, по сути, случайно. Так что…

– Ты же не встанешь сейчас на колено? – подозрительно глядя на меня, привстала ведьма.

– Чего? А! Нет! Я так-то, некоторым образом женат…

«Господи! Ну, сейчас-то об этом зачем?» – закатила глаза житейская мудрость.

– Я к тому, что… Ну, не знаю, опять же, как ты, а для меня то, что было до 1 января – осталось в прошлом. Не я так решил. Но так вышло. И жить надо. Надо очень стараться жить… Вот я и предлагаю, – (божечки, как косноязычно! Что я несу!!!) – Мне кажется, то, что случилось с нами – случилось не случайно.

Не речь, а полнейшее фиаско. Даже слово фиаско для этого – слишком хорошее. Куча дерьма это!

– Короче, я хотел бы, чтобы мы дальше выживали вместе. Оставайся у меня. Буду заботиться о тебе, как смогу. И никаких тайн. Я все тебе про себя расскажу. Скрывать мне всё равно нечего. Слишком мало в этом мире осталось хорошего, чтобы не держаться за него обеими руками.

Выдохнул и сел обессиленно. Поднял глаза на нее – и не без удовольствия понял, что ведьму-то все-таки проняло! Легкая растерянность на лице, глаза поблескивают какой-то влажностью.

– Сава… Это… Нет, не неожиданно, конечно. Это приятно. Только всё так резко и внезапно. Ты же должен понять: я пришла в этот город не одна. И ушла от моих людей не по собственной воле. У нас есть какие-то обязательства друг перед другом. Разве можно так всё разом оборвать? Уйти, даже не попрощавшись?

– Можем передать им письмо, где ты всё объяснишь, – слишком быстро начал я набрасывать решения. – Или даже найдем какой-нибудь смартфон и запишем видео…

– А лично попрощаться мне, значит, нельзя, – глаза ведьмы полыхнули недобро; вот, мол, вся твоя любовь, Савушка. На словах – Ромео, а на деле – из клетки не выпускаешь.

Я насуплено молчал. Не маленькая все-таки, должна понимать, как страшно мне им довериться.

– У меня есть план, Марго. Как сойдет снег, я уеду отсюда. Расконсервирую какой-нибудь КамАЗ, соберу всё, что нужно – и двину далеко на юг. Где никогда не будет этой треклятой Холодины.

– В Краснодар? – машинально спросила всё еще не пришедшая в себя Ритка.

– Зачем в Краснодар? – улыбнулся я. – Еще дальше на юг. Гораздо. Границ-то теперь нет! Ну… насколько я понимаю.

– Границ нет, – эхом откликнулась пленница, думая о чем-то своем.

– Уеду туда, где всегда лето. Где теплое и ласковое море. Поехали со мной?

Ритка наклонилась вперед, запустив пальцы в свои роскошные волосы.

– Сава, это очень заманчиво. Я не утешаю, я правду говорю. Но ты просишь принять меня очень непростое решение. Дай подумать! Я не знаю, сколько, но дай подумать и не изводи вопросами. Хорошо?

Я пожал плечами. Думай, конечно. Хотя, на грудь легла тяжесть предчувствия. Такие решения, как правило, принимаются сразу. От сердца. А «подумать» – это означает «подумать, как сказать нет». Неужели для нее эта ночь значит меньше, чем для меня?

«Думаешь, как баба» – фыркнул мой маленький внутренний домостроевец.

«Ну, ясен пень, меньше! – влил свои пять капель рационализм. – Пока ты второй месяц от одиночества на стенки лез, она среди людей жила. Эта ведьма для тебя свет в оконце и последняя надежда. А ты для нее – очередной человек. Новый, чужой и…».

«И в морду ее бил!» – снова вышел из комы феминизм.

– Так, стоп! – это Ритка.

Она как-то странно на меня посмотрела. Подошла, положила руки на плечи и развернула к себе.

– Ох, не нравится мне твое лицо, Сава. Ладно, на один вопрос я тебе все-таки отвечу. Нет.

И отошла на два шага. Как художник от картины, на которую нанес финальный и решающий мазок.

– Чего «нет»? – растерялся я.

– Там, среди них, у меня мужика нет, – улыбнулась ведьма. – И я там ни с кем не сплю.

Внезапно. Мне явно не удалось сдержать реакцию на это признание. Так что «художник» удовлетворенно кивнула – «мазок» вышел удачным, картина завершена.

– А теперь всё! – она приложила палец к губам. – Рыба карась – игра началась.