Холодная ярость. Воспоминания участника конвоя PQ-13

Жестокий шторм, продолжавшийся более двух суток, разбросал суда конвоя. Экипаж выдержал тяжелое испытание: на протяжении всего этого времени мы постоянно ходили промокшие до нитки, продрогшие до печенок, полуголодные от недостатка горячей пищи и смертельно уставшие от безнадежных попыток удержаться на ногах. Ветер, налетавший со страшным визгом с полюса, рвал в клочья верхушки волн высотой 12–15 метров, наполняя воздух ледяными брызгами, жалящими словно пули.

Страшно было смотреть, как судно захлестывают гигантские волны и как оно потом медленно, рывками, словно попавшее в капкан животное, пытается освободиться от колоссальной тяжести воды, накрывшей его палубу. Потоки морской воды каскадом проносились вдоль палубы из носа в корму. Временами казалось, что судно уже под водой и никогда больше не покажется на поверхности. Мы исчерпали свои силы до предела, когда шторм стал наконец стихать»[6].

Как только море немного успокоилось, мы обнаружили, что оказались в окружении ледовых полей. Огромные льдины, диаметром 12–30 метров, громоздились друг на друге, напоминая чешую поднявшегося на поверхность за глотком воздуха гигантского чудовища, присутствие которого выдавала колеблющаяся гладь моря. Обломки паковых льдов могли вызвать серьезные повреждения корпуса судна, о чем напоминал душераздирающий грохот и скрежет, которым сопровождалось наше продвижение вперед.

27 марта, когда мы еще не выбрались изо льда, к нам присоединились еще четыре судна из состава конвоя. Здесь мы были в безопасности от атак германских подводных лодок, но уязвимы для ударов с воздуха, поскольку к тому времени оказались в радиусе действия германской авиации, действовавшей с многочисленных аэродромов, расположенных на побережье Норвегии. Основными типами самолетов, применявшимися немцами против конвоев, были: «Дорнье» – высотный бомбардировщик, «Хейнкель» – торпедоносец, «Штукас» («Юнкерс» Ju-87) – пикирующие бомбардировщики, «Фокке-Вульф» Fw-200 – морской разведчик и бомбардировщик, «Блом унд Фосс» BV-142 – самолет дальней морской разведки.

«Объявился!» – это сообщение не нуждалось в разъяснениях. Мы хорошо знали этих вестников дьявола – германские самолеты дальней морской разведки, кружащие вокруг конвоя и отслеживающие каждое его движение. При этом они никогда не пересекали границы дальности наших орудий. Как-то раз один из эсминцев просигналил германскому пилоту: «У меня от тебя голова идет кругом, поверни в другую сторону». Летчик немедленно отреагировал на эту просьбу и стал кружить в другом направлении, обнаружив, что и у него тоже есть чувство юмора.

Глава 5. «Вижу противника!»

28 марта к нам присоединились еще два торговых судна, британский эсминец «Эклипс» и два траулера. Нам удалось выйти из ледового поля, и мы продолжили плавание. Периодически налетали снежные заряды и опускался туман. Видимость менялась в диапазоне от одного до пяти кабельтовых, временами в просветах между облаками мелькала тень самолета-разведчика. Чуть позже удалось заметить приближающийся к конвою какой-то бомбардировщик[7]. Наш «флажок» – сигнальщик Джон Сарджент – доложил, что на судне коммодора поднят флажный сигнал.

Трудно было ошибиться в значении этого сигнала, хорошо известного нам по «Своду боевых эволюционных сигналов». Это был сигнал «Джиг Хау» (так произносится название флагов «JH»), что означало: «Вижу противника!»[8] Сигнальщик доложил об этом капитану Нильсену, и тот немедленно нажал на кнопку сигнала боевой тревоги.

Мы были уже на боевых постах, когда бомбардировщик вошел в зону огня. Я в это время с заряжающим Ральфом Манором находился на правом крыле мостика, в его кормовой части, у своего зенитного автомата. Я зарядил двумя 12,7-мм патронами, и его тут же заклинило. У остальных происходило примерно то же самое, и в критической ситуации мы оказались вне игры. Смазка замерзла настолько, что использованная гильза так и осталась в стволе, не позволяя дослать в него новый патрон. Это было наше первое столкновение с противником, и мы к нему оказались не готовы. Пришлось разобрать автомат и взяться за его чистку тут же на месте, пользуясь растворителем. Руки стыли от холода, а растворитель замерзал в обрезе.

Наш командир, энсин Финк, приказал перенести автоматы на камбуз, чтобы они немного согрелись, и только после этого снова взяться за их чистку. Пользуясь подогретым растворителем и немного согревшись сами, мы полностью удалили всю смазку и после этого вновь собрали автоматы. Тем не менее они настолько хорошо работали после этого, что мы больше никогда уже на протяжении всего рейса не пользовались смазкой.

В 14.38 наш радист Матт Коннел, по прозвищу «Маркони», принял тревожное сообщение о том, что «Эмпайер Рэйнджер» атакован бомбардировщиком. Текст радиограммы, полученной в 18.18, гласил: «”Эмпайер Рэйнджер” тонет. Экипаж покидает судно и направляется на шлюпках в сторону берега». В 14.38 бомбардировке подвергся также транспорт «Харпалион», но он смог продолжить переход в Мурманск.