Холодная комната

Светкиных денег хватило на три десятка яиц, два батона хлеба и пачку «Мальборо Лайт». До дома доехали на автобусе, и опять с приключением. Кременцовой пришлось поссориться с парочкой контролёров довольно низкого уровня воспитания. В связи с тем что они ввалились в автобус как надзиратели в камеру, не поверили в подлинность удостоверения Кременцовой и разорвали ей свитер, один из них покинул поле сражения с вывихнутой рукой, другой – кувырком, зато без увечий. Десятка три пассажиров громко одобрили поведение Кременцовой, десятка два промолчали.

– Не любишь ты мужиков, – заметила Светка, когда шли к дому.

– Да, – согласилась Юля, – сволочи они все! Ужасные сволочи.

У подъезда сидел на лавочках и заборчике молодняк обоего пола, лет по четырнадцать. Все курили. Все пили пиво. Все поздоровались с Кременцовой.

– Глядите, Юлька на тёлок переключилась! – громко заметил один из мальчиков – самый рослый, с прыщиками на скулах. Его друзья и подружки отозвались дружным хохотом. Кременцова, тянувшая на себя тяжёлую дверь подъезда, передала её Светке и повернулась. Хохот мгновенно стих. Ухмылки остались.

– Ты бы сначала переключился хоть на кого-нибудь со своей ручонки, потом меня обсуждал, кретин, – предложила Юля, внимательно оглядев прыщавую рожу. Вокруг её обладателя раздалось хихиканье.

– Ты с ума сошла! С кем связалась? – шепнула Светка. Но у её подруги имелись к прыткому парню старые счёты. Тот, судя по всему, был не лыком шит. Он даже не покраснел.

– Себя предлагаешь, что ли?

– Кого ж ещё? Ты согласен?

– Согласен, – взял мальчуган быка за рога, не боясь ловушки, – пошли ко мне! Родители на неделю в Турцию умотали, хата пустая! Травы надыбаю, если надо!

– Сначала задницу покажи, – попросила Юля, – прямо сейчас.

– Зачем?

– Хочу убедиться, что на ней нет прыщей. Если у тебя прыщавая жопа, значит, ты – девственник, и тебя учить всему нужно. А мне на это время терять не хочется.

– Да пошла ты, – пробормотал мальчишка, залившись краской. Снова раздался всеобщий хохот, на этот раз убийственный для него. Также посмеявшись, Юля вошла в подъезд вслед за Светкой.

Дома они, заперев как следует дверь, разбили на сковородку восемь яиц, зажгли под ней газ и переоделись. Вслед за тем Светка стала мотаться по всей квартире, осматривая её, а Юля нашла записанный на обоях телефон Бровкина. Между тем, яичница подгорала. Её спасли. Потом уничтожили, сожрав прямо из сковородки.

– Хорошая у тебя квартира, – сказала Светка, вилкой поддев последний желток, – вот бы мне такую!

– Через полгода в ней уже жил бы какой-нибудь недоносок с десятью шлюхами.

Светка молча встала из-за стола и вымыла сковородку. Она же сварила кофе, которое налила не в кружки, как предлагала Юля, а в чашки, не поленившись сходить за ними в большую комнату, где был шкаф с дорогой посудой.

– Это тебе не пиво, – прокомментировала она свой странный поступок. Кофе, купленный в Елисеевском, получился у неё так, что Юля, действительно, отличила его от пива, которое ненавидела.

– Мне какие медикаменты нужно купить? – спросила она, сделав два глоточка. Светка закуривала.

– Бинты, шприцы, димиксид и антибиотики. Это всё должно появиться завтра. А денег нет.

– Найду.

– Где ты их найдёшь?

– Возьму в долг у друга.

– Уже сегодня?

– Да.

– Так мы что, вдвоём поедем к твоему другу?

– Нет, ты останешься. У меня хорошая дверь. Стальная, с сейфовыми замками. Надеюсь, ты понимаешь, что открывать никому нельзя?

Допив кофе, Юля принесла справочник по служебному, охотничьему и декоративному собаководству. Она раскрыла его на нужной странице и дала Светке. Та, хоть глаза у неё слипались, долго и с интересом разглядывала ирландскую сеттериху, очерченную портретной рамкой, одна из сторон которой имела две параллельных линии. Пепел сыпался на страницу. Светка его сдувала и опять сыпала.

– Ну, что скажешь? – не утерпела Юля. Медсестра бережно положила книгу на подоконник и подняла глаза.

– Это сама Анька нарисовала рамочку?

– Да, конечно! Ты обратила внимание, что она между мордами суки и кобеля провела карандашом дважды?

– Да, это интересное наблюдение! Значит, рыжая сука с кобелями не нюхается?

Большие, тёмные глаза Юли сделались ещё больше, ещё темнее. Почесав кончик своего носа, она беспомощно поглядела на Светку. Та трясла чёлкой, чтоб не уснуть. Гасила окурок. В комнате зазвонил телефон. Очумело встав, Юля подошла к нему. Сняла трубку.

– Да, я вас слушаю.

– Добрый вечер, Юлия Александровна, – сказал Бровкин, – вы уже дома?

Юля молчала. Рыжая сука с кобелями не нюхается! Не нюхается! Поэтому Анька ушла тогда из милиции, где могла и погибнуть, если у неё с собой не было инсулина. Рыжая сука с кобелями не нюхается! О, боже!

– Юля, ты меня слышишь?

– Слышу. Привет.

– Так ты уже дома?

– Дома. Но Карнауховой совершенно необязательно знать об этом. по крайней мере, до завтра.

– Считай, что завтра уже настало.

Юля со вздохом села на край дивана.

– Какая мразь меня заложила?

– Ей позвонили из отделения. Так что, мадемуазель Кременцова, если вы завтра на похоронах подойдёте к ней ближе чем на пять метров, вам чёрный пояс ваш не поможет.