Холодная комната

Перед закатом солнца Ребекке вдруг захотелось побыть одной. Взяв смычок со скрипкою и оставив панночек в бранном споре о том, какая из них умней, а Ясину – в сборах на сеновал, где вновь её ждал пятнадцатилетний хлопец, она пошла на берег Днепра. Ей нравилось там играть, потому что там никто не пускался в пляс, но все слышали – голосок у скрипки был сильный. Он долетал до хутора через луг. Примерно на полверсты выше плёса, испачканного невинной кровью Маришки, был девятисаженный обрыв. Под ним круговертил огромный омут. В среду Ребекка уже играла на том обрыве. Голова у неё от страха кружилась, зато Вивальди звучал неистовее, надрывнее. И опять Ребекка пошла туда. Встав на край обрыва, глянула вниз. Во рту пересохло. Ей показалось : не омут бурлит внизу, а геенна огненная – так жгуч был закат, тонувший в Днепре, так могуч и страшен был Днепр. Подстроив скрипку, Ребекка стала импровизировать.

Бесшабашно звенела музыка над рекой и степью. Дико смеялась скрипка в руках Ребекки над всем, что её, Ребекку, пугало, злило и угнетало. Скрипка была гораздо сильнее своей хозяйки – творила с ней, что хотела, как бойкая на язык стервозная баба творит, что хочет с более молодой и тихой подружкой, уча её уму-разуму. Посему Ребекка не сразу остановилась, когда её окликнули сзади. Доиграв такт, она опустила скрипку и повернула голову, а затем повернулась вся. Перед ней стояли высокая босоногая девка с широким задом, в которой она узнала прислужницу попадьи, и худенький пономарь. Его она прежде видела только издали, но отлично знала, кто он такой. И панночки, и их девки несколько раз говорили о нём при ней, смеясь над его паскудством.

– Что нужно вам? – спросила Ребекка, переводя глаза с красивого, наглого лица девки на лицо её спутника – длинноносое, хитрое, со шныряющими глазами, – как вы посмели мне помешать?

– Жаль было мешать, – сказал пономарь со вздохом, – славно играешь ты! Очень славно. Как тебя звать? Ребеккой?

– Ребеккой.

– Славное имя!

Рослая девка по непонятной причине вдруг усмехнулась. Косо взглянув на неё, пономарь достал из кармана перстень с рубином и протянул его ещё не спустившейся с облаков Ребекке.

– Что вы хотите? – спросила та, взглянув на рубин.

– Скажи, узнаёшь ли ты этот перстень?

– Как не узнать? Он был на Ясине, в числе других драгоценностей. Попадья, я вижу, решила все эти штуки к рукам прибрать?

Девка рассмеялась и огляделась по сторонам, как будто ища кого-то.

– Догадливая, – сказал пономарь с улыбкой, – только не все. Этот перстень – твой, если ты забудешь о том, что видела на Ясине золото. Если нет – в субботу после столба ляжешь и не встанешь.

Ребекка пристально наблюдала за девкой. Та широко зевнула, хлопая по губам рукой, и закрыла рот.

– Так что ж ты молчишь? – пристал пономарь, – неужели мало?

– Серьги ещё неси, – был ответ Ребекки, – и два браслета. Иначе, сволочи, очень плохо вам всем придётся!

Девка молниеносно сунула руку за воротник рубашки, сдёрнула с шеи нож. Ещё более проворно швырнув ей скрипку в лицо, Ребекка вниз головой бросилась с обрыва в геенну огненную. Служанка и пономарь смотрели, обомлев, сверху на её голые розовые подошвы, стремительно удалявшиеся от них. Никто до сих пор ещё не нырял с этого обрыва. Вонзившись в Днепр, Ребекка ушла на страшную глубину. Ей едва хватило воздуху выплыть. Омут крутил её, норовя сожрать, но не тут-то было! Ребекка умела плавать ничуть не хуже, чем бегать. Выплыв из омута, она полностью отдалась течению, лишь слегка шевеля руками и бултыхая ногами, чтоб не пойти ко дну. Течение понесло её к плёсу. Враги шли следом за ней по берегу. У Ребекки возникла мысль достичь противоположного, но она отбросила эту мысль, соразмерив силу течения и огромную ширину реки. Без одежды ей удалось бы переплыть Днепр, но на ней было, к несчастью, длинное платье. Ей только оставалось плыть по течению до тех пор, пока пономарь и девка не перестанут её преследовать.

Подплывая к плёсу, она увидела человека и двух собак, идущих к реке от хутора. Человек хромал. Это был Микитка со своей домрой. Обрадовавшись, Ребекка свернула к берегу. Девка и пономарь, заметив Микитку, остановились. Микитка, наоборот, ускорил шаги, увидав Ребекку. Он сразу понял, что с ней случилась беда.

Выбравшись на берег, Ребекка стала отжимать платье. Борзые к ней подбежали с радостным тявканьем. За пять дней, проведённых в хуторе, она крепко с ними сдружилась.

– Ты что, упала с обрыва? – спросил Микитка, приковыляв. Ребекка ответила утвердительно, наблюдая за теми, кто собирался её зарезать. Они не двигались с места. Однако, когда Микитка взглянул на них, пошли к хутору.

– Натрави-ка на них собак, – сказала Ребекка. Микитка был удивлён.

– Ты это серьёзно?

– Нет, пошутила. Микитка, слушай! Ты не дойдёшь со мной до обрыва?

– Могу дойти. А зачем?

– Да скрипку я там оставила со смычком!

Побрели к обрыву. Девка и пономарь шли по луговине, не оборачиваясь, и вскоре достигли хутора. Солнце село. Микитке было трудно идти. Он волочил ногу и опирался на руку своей попутчицы.