Холодная война — глубины океана…

Летней ночью форточку открою —
Самолет оставил белый след.
Нет на небе свалок и помоек,
С неба льется чистый-чистый свет.

С облаков спускаются зарницы,

А в полях поют перепела.
И светлеют заспанные лица —
Наши души чище, чем тела.

* * *

Друг мой! Небесный мой брат!
Где же ты? Шелест берез.
Холмик. Кладбищенский сад.
Игрище птиц и стрекоз.

Майская синяя высь.

Белой черемухи ветвь.
Я тебя младше на жизнь.
Ты меня старше на смерть.

* * *

У крыльца листвы опавшей ворох,
В огороде сухо, но тепло.
На тумане, словно на рессорах,
Вдоль реки качается село.

В синей дымке исчезают стены,

В мокрых окнах гаснет сонный свет.
В зиму уплываем постепенно,
Вьется листопад, как желтый след.

Звезды хороводят над рекою,

Словно первый поднебесный снег.
Время размышлений и покоя.
Тихий вечер. Мудрый человек.

* * *

Живут, чтобы выжить, тихо, без затей —
Им дела нет до нынешних вождей.
В полях – осот, бурьян да Иван-чай.
Открой ворота и беду встречай.
Давно не видно сена на возах,
Везде кусты и сорные растенья.
Живетьево живет на небесах,
А рядом с ним – соседние селенья.
На кладбище – у всех кресты в ногах! —
Друзья отца и матери подруги.
И ползают в некошеных лугах
По узким тропкам серые гадюки.
Зайчат в деревне встретишь – не ягнят,
Вокруг домов – осины да березы.
Не косы, а кузнечики звенят,
И бабочки порхают, и стрекозы.
Висят замки – не дети! – на дверях,
И смерть приходит чаще, чем невеста.
Стоит Россия, как на якорях —
На кладбищах, ее не сдвинуть с места.

* * *

Не пробьется даже робкий лучик,
Кажется – по всей земле метет.
Снежная простуженная туча,
Как налим, плывет на икромет.

Над седою церковью, над полем

И над лесом – таинство снегов.
День, лишенный Солнца, против воли
Вышел из декабрьских берегов.

Потемнело, словно в преисподней,

Прячется в снегу следов пунктир.
Становлюсь свидетелем сегодня
Тех минут, когда рождался мир

* * *

Не ливень, не северный ветер,
Не ворон, не злое зверье,
А голубь с оливковой ветвью —
Прозревшее сердце мое.

Являются светлые лица,

Забыты и злость, и раздор.
И сердце – библейская птица —
Вьет в праздничном храме гнездо.

* * *

Еще кадит последняя надежда,
И прошлое не надо ворошить.
Но возраст мой такой, когда одежда
Меня спокойно может пережить.

Не завершил свое земное дело —

Свою судьбу не до конца постиг.
Одежды хватит на больное тело,
А для души куплю немного книг.

И воином бывал, и миротворцем…

Сгорело сердце угольком в груди.
А свечку пред Николой Чудотворцем
Поставлю за грядущие пути.

* * *