Холодная зона

Ли закрыла глаза. Нет. Нет. Это чушь. Я не буду верить никакой интуиции и никаким дурацким предчувствиям. Реальность будет такой, какой мы сами ее творим. Бинх будет жить! Мы увидимся.

— Слушай, — сказала она, смело и прямо взглянув в его лицо, — ты только не… Не думай, что это тебя к чему-то обязывает. Но я должна тебе сказать одну вещь. Знаешь, Бинх, короче, я долго думала, что это такое. Много лет не могла понять. Ты был таким хорошим другом, вожатым… товарищем. Вроде как это не имеет никакого отношения к… личной жизни и всему такому. Я поэтому и с Валеркой вот связалась, но это было неправильно. Это была ошибка. И потом, я думала, что ты… ну такой ослепительный, прекрасный, замечательный. А я обыкновенная. Но теперь я знаю, и ты тоже знай… Что я тебя на самом деле люблю.

Она перевела дух.

— Ты не это… Ничего. Это ничего не значит. Но я тебя всегда буду любить, и все, что я делаю — это для тебя.

Она умолкла.

Ну и дура, пронеслось в голове. Нам еще две недели тут вместе шарахаться и в одной комнате жить. Могла бы хоть сказать под конец. Хотя можно ведь и уехать обратно в Россию, подумаешь.

Лицо Бинха менялось на глазах.

Губы приоткрылись, будто он хотел что-то сказать. Но промолчал. Сощурил глаза, они заблестели, будто от влаги. Потом он шагнул вперед и обнял Ли.

«Вот и все, — подумала она, — это на всю жизнь».

— Я дурак, Ли, прости меня, — глухо произнес Бинх, не выпуская ее из объятий, — я так долго пытался это предотвратить. Запрещал себе. Я все думал — что у тебя за жизнь будет со мной? Зачем тебя связывать? Ты же знаешь, какая это жизнь, все время в разлуке и все время в страхе потерять другого.

«Любовь, ты ведь знала о нашей непрочной судьбе. Зачем ты избрала такое жилище себе?» — вспомнила Ли.

Они шли, держась за руки, по аллее. Берлинцы и гости города смотрели на них с удивлением, радостью или насмешливо — но им было все равно. Они перепрыгивали лужи, не расцепляя рук.

— У тебя это давно? — спросил Бинх.

— С самого начала, — призналась Ли, — но я была такая дура! Я не понимала, что это такое. А у тебя?

— У меня не с самого начала. С начала я и правда был твоим вожатым. Да ты ведь и малявка тогда была. У меня знаешь когда началось? Незадолго до моего отъезда. Тебе было тринадцать лет тогда. Мы договорились встретиться в обсерватории. Я зашел, ты сидела за монитором и что-то писала. Какие-то уравнения. У тебя было такое лицо… взрослое, красивое, вдохновенное. Ты даже не заметила, как я вошел. И еще волосы — лунные, серебряные. Они распушились в свете лампы, и я увидел, что они бегут как поток. Потом ты обернулась ко мне, и я увидел твои глаза. Синие, большие. Я увидел тебя целиком, как ты есть. Ты помнишь, как это было?

— Не-а, не помню, — легко ответила Ли, — наверное, было что-то такое… ты же не раз забирал меня из обсерватории. Но я ничего такого не подумала.

— Я сразу все понял про себя и про тебя. Потом так долго старался забыть. Заставить себя. Быть просто другом. Но не получалось. Видишь — не получилось.

Он засмеялся.

— Мы такие дураки, Бинх, — сказала Ли, — нам надо это… как-то отметить, нет?

— Да. Давай. Прямо сейчас. Слушай, у меня в Потсдаме есть друг. Служили вместе. Я с ним уже разговаривал, хотел встретиться, но он сейчас сам в командировке. А квартира свободна. Ты была в Потсдаме? Там очень красивый дворец. И ресторан есть замечательный один. Пойдем сходим туда, я договорюсь с Инго, и мы… ну если хочешь, мы можем пожить у него на квартире, там сейчас пусто. А то в хостеле все-таки народу много очень. Давай?

— Ты просто гений! — воскликнула Ли. Они остановились возле огромного фонтана, с какими-то современными пестрыми статуями. Позади цвело поле рододендронов — алых, багровых, розовых.

Бинх обнял Ли за талию. Секунду они смотрели друг на друга — близко-близко, не веря внезапно прорвавшемуся, так долго хранимому счастью.

Потом их губы сблизились и соприкоснулись.

Глава семнадцатая. Встреча

Леа обрадовалась, увидев здесь, в таинственном подземелье ХАББы, старого знакомого.

Она не то, что доверяла Рею. Воспоминания о его ужасающем безобразном поведении, о липких пальцах и наглости хозяина жизни были слишком омерзительны. И хотя позже Леа переосмыслила этот эпизод и поняла, что Рей и сам еще не слишком разобрался в здешних реалиях, да и Рей на курсах извинился перед ней — все это на самом деле не было ему оправданием.

Фактически он попытался изнасиловать ее! При одной мысли об этом темнело в глазах. Да как он смел! Даже если счел ее дешевой и доступной проституткой, «девочкой из ЗР», которая на все готова — все равно, как он мог!

Леа не видела ему оправданий, но против разумной воли ее природное добродушие взяло верх, и она как-то не могла всерьез сердиться на Рея. На курсах они не сблизились, конечно — но вполне дружелюбно общались. А здесь Рей показался прямо-таки близким знакомым, чуть ли не другом — и Леа не смогла сдержать улыбку.

— Привет! — он был явно обрадован, — и ты сюда, ну надо же!

— Да вот. А ты давно здесь? — она слегка отстала от группы.