Холодная зона

— Несколько дней. Ты иди, вас сейчас расселят, все объяснят. А потом встретимся, на ужин вместе сходим, — предложил Рей, — я тебе расскажу, что тут к чему.

Леа согласилась. Она побежала догонять свою группу, все еще мучаясь сомнениями — а может, не стоит так легковерно заводить дружбу с этим подонком? Им показали бокс на четыре койки, Леа переоделась в сиреневую пижаму с темно-фиолетовой каймой и отправилась на условленное место, где они должны были встретиться с Реем.

— Мужчины с той стороны живут, — пояснил он, — ну пошли есть, вход в столовую не запрещен, так что ничего, если мы вместе сядем.

В кантине он помог Лее выбрать блюда — пищевой принтер, впрочем, был стандартный, похожий на тот, которым она пользовалась, будучи домашней помощницей, а в колледже их обучали работе на разных видах принтеров. Особого аппетита у Леи не было, и она взяла стакан сока и бутерброд. Рей заказал жареную колбаску с горчицей и бутылочку безалкогольного пива.

— А как тебя сюда занесло? — спросил он, — тоже, наверное, в базис-центре заставили?

И он рассказал свою историю — хотел было идти в армию, но в базис-центре настояли, пообещали иначе лишить денег. Леа покачала головой.

— Я пришла сама, по объявлению. В базис-центре мой куратор, конечно, обрадовался.

— А чего ты так? Мне что-то здесь все кажется подозрительным. Большинство тут буквально заставили.

Леа задумалась. Как объяснить странные ощущения, которые возникли у нее при виде объявления о наборе добровольцев? Не первый раз она уже видела подобные объявления. Не стремилась туда — все-таки ей хотелось устроиться на работу по специальности. Но ничего не было! Так обидно! Ведь у Гольденбергов она зарабатывала в три раза больше базиса, сам базис ей не платили. Так что после потери работы она получила право стать базис-гражданкой! И теперь такое падение. За год ее всего шесть раз приглашали на собеседования — ее, квалифицированную экономку с образованием и опытом работы! А обращалась она в сотни агентур и частных домов. И все шесть раз на собеседовании ей тоже отказали. Куратор прямо намекал, что она должна уже пойти работать куда пошлют и не рваться на хорошую зарплату и работу по специальности. Это избалованность, заметил куратор. Но ее и не посылали особенно никуда.

И вдруг вот это объявление! Это даже не работа. Да и вознаграждение не слишком привлекательное. И унизительно быть подопытным кроликом. Но откуда этот призывный трепет в душе — именно от слова «ХАББА»? Она вдруг поняла, что ей это зачем-то нужно.

Интересно, что эта фирма связана с концерном Гольденберг, оказывается. Может быть, потому возникло странное чувство принадлежности к этой ХАББе? Леа спросила Рея, знает ли он об этой связи?

— Конечно! — скривился тот, — случайность, конечно, но какая показательная! Ненавижу этих козлов!

Леа усмехнулась.

— Ненавидишь потому, что сам больше не входишь в их круг?

Рей неожиданно задумался.

— Ты знаешь, тут все сложнее, — сказал он, — раньше, конечно, ненавидел за это. А потом так посмотрел… ты знаешь, тут у вас все так прогнило! Я раньше не думал, что дойдет до такого. У нас тогда…

— А почему ты думаешь, что тогда было как-то иначе? — хмыкнула Леа, — ты разве раньше интересовался, как живет большинство людей?

— Ну все равно — не так. Раньше хотя бы техника была попроще, — вывернулся он, — да и с другой стороны, понимаешь, все плохо — но альтернативы-то все равно нет. Запасной планеты не придумали. Приходится жить здесь, как получается. Предположим, я бы получил обратно свои деньги — ну и что я мог бы сделать? Да ничего. Так бы и продолжал жить, как раньше.

Леа вдруг снова ощутила странное чувство барьера. Такое же вот чувство — даже не дежа вю, что-то еще более странное — появлялось у нее внезапно, когда она натыкалась на какие-нибудь слова, фразы, понятия. Как будто они о чем-то ей напоминают, о чем-то очень важном, и оно сязано с ее прошлым. Она силится вспомнить — но не помнит ничего.

Да и что такого особенного в ее прошлом? Леа довольно хорошо помнила старый дом во Львове, и как ходили на колодец за водой — когда-то в этих многоэтажках были и канализация, и водопровод. Теперь мало кто жил выше третьего этажа — поганое ведро не натаскаешься. Зимний холод, и как папа пытался достать какие-то деньги на границе, и его там убили, окаменевшее от горя лицо матери. Дедушкина библиотека… Леа с детства работала вместе с матерью — они убирали и готовили в доме местного коменданта, правда, работа была не всегда. В другое время Леа, как и большинство детей, лазала в Запретку — там можно было порой найти еду или что-нибудь ценное. Правда, один мальчик в Запретке подорвался на мине…

Леа тряхнула белокурыми волосами. Что это с ней? Опять странности.

— Так и что с вами тут делают? — спросила она. Рей стал описывать ей эксперимент.

— Вон, видишь? — он показал прозрачный гелевый бинт, выглядывающий из-под ворота, — все руки растянул. Ужас какой-то! Сам не понимаю, чего это я…