Холодное блюдо

Леван остался дома, что в общем-то и нужно было лекарю. Ангус хотел проверить, насколько получилось с колдовством, и, пока после завтрака размешивал в кувшине ингредиенты для очередной порции заветного снадобья, мучительно размышлял о том, как бы не ошибиться и не попасть в ловушку, – вдруг это самое снадобье не сработает? Вдруг парень нормально переварил его и… ну, понятно! Не хотелось бы попасть в ловушку – вдруг колдовство не сработало, и тогда станет ясно, что Ангус злоумышляет против членов Братства! А это уже совсем нехорошо. Могут лишить всех благ и заставить работать на Братство совершенно бесплатно, как раба. Опасно!

Подождав, пока Хесс отойдет от дома как можно дальше, прикинув, что тот уже спустился с горы, Ангус вздохнул и пошел к Левану, который возился в детской комнате, очищая стены от сажи. Удивительно, что работал парень молча, не ругаясь сквозь зубы и не шипя от злости и раздражения. Как это делал бы Ангус, приведись ему заниматься эдаким гнусным делом.

Увидев учителя на пороге комнаты, Леван тут же бросил тряпку и тупой нож, используемый им в качестве скребка, и вопросительно посмотрел на лекаря, который не решался заговорить о главном.

Ангус колебался секунд пять, глядя в глаза убийце, и выдохнул, будто перед броском в холодную воду, – сейчас или никогда!

– У меня к тебе разговор, Леван…

– Слушаю, учитель, конечно!

– Скажи… если я тебя попрошу мне помочь и это будет противоречить планам Братства, или даже навредит ему, или будет угрожать твоей жизни, – ты мне поможешь? Или откажешься?

Глаза Левана широко распахнулись, он будто вздрогнул, замер, раскрыв рот, покраснел и после видимого усилия сказал:

– Я помогу тебе, учитель. Сам не знаю почему, но помогу… всегда!

– А если тебе прикажут меня убить? – Ангус прислонился плечом к дверному косяку, не замечая, что тот вымазан сажей, и почувствовал, как слабость охватывает его ноги, они даже затряслись. Он и сам не замечал, как переживает. А теперь наступил отлив эмоций – облегчение, радость и… слабость, туманящая мозг, накатывающая волнами так, как если бы он бежал целый день, а потом еще и сражался с десятком тренированных убийц!

– Я соглашусь! – твердо заявил Леван к удивлению Ангуса, широко распахнувшего глаза. – Но не убью. Сделаю все, чтобы тебя спасти.

– Хорошо… – снова выдохнул Ангус, оторвался от косяка и, качнувшись, двинулся в сторону кухни. – Пойдем, сделай мне травяного отвара, я хочу посидеть и поговорить с тобой. Мне многое тебе нужно сказать. А ты мне должен на многое ответить.

Через десять минут они уже сидели за столом, Ангус прихлебывал из украшенной узором глиняной кружки, выдающей мастерство гончара причудливыми завитками рисунка и ровной тонкостью стенок, и, полуприкрыв глаза, смотрел на своего ученика новым взглядом. Теперь перед ним сидел не убийца-тюремщик, приставленный сторожить своего драгоценного пленника, а телохранитель, ученик и… раб. Нет, он лучше раба! Раб, дай ему возможность, убьет тебя, не задумываясь ни на секунду. Этот же человек отдаст свою жизнь за тебя, убьет за тебя любого, кто посмеет посягнуть на твою жизнь!

Тогда кто это? Друг? Сложный вопрос… очень сложный. Знать бы еще, что это такое – «друг». Слишком уж размыто это понятие…

– Итак, продолжим разговор! – Ангус отодвинул кружку, откинулся на спинку кресла, сложил руки на животе, сцепив их в замок. – Почему ты так предан мне, что пойдешь даже против Братства? Можешь мне это пояснить?

– Не могу, учитель, – пожал плечами Леван. – Мне кажется это правильным, вот и все. Я должен тебя защитить, должен тебе повиноваться. Сам не знаю почему! Ты что-то со мной сделал, я так полагаю.

– Сделал! – кивнул Ангус. – Но ты об этом никогда и никому не расскажешь. Даже если тебя будут пытать, понял? Запомни это навсегда!

– Хорошо, учитель, запомнил. Никому не скажу.

– Отлично. А теперь вот что: когда придет Хесс, ты поможешь мне его усыпить. И я с ним проделаю то же самое, что и с тобой. А теперь скажи мне вот что: какие планы Братство составляло в отношении меня? Расскажи мне все, что ты знаешь.

Леван рассказывал недолго, вообще-то он не так много и знал. Ну да, докладывал своему начальнику, это Ангус и так знал.

Да, искали замену Ангусу, и это он ведал.

И все. Больше ничего. Что вполне закономерно: ну кто сообщает исполнителю о своих планах? И зачем? Есть тот, кто командует, и есть тот, кто исполняет. Тому, кто исполняет, редко до конца известны планы властителя. Он должен только исполнять – истово, с душой, не спрашивая, зачем господин все это проделывает, какие планы строит и чем все в конце концов закончится. Нормальная в общем-то практика. Тем более в Братстве, по сути своей тайном военизированном сообществе. По-другому и быть не могло.

А потом Ангус и Леван занимались своими обычными делами – Леван прибирал в обгоревшей комнате, Ангус растирал ингредиенты для снадобий, делал отвары, процеживая и отбрасывая лишнее, наколдовывал снадобья, отдыхал, снова работал – все как обычно, все как всегда.