Холодное блюдо

– Гривцов, Гривцов… – пробормотал Алекс. – Кажется, именно он и возглавляет следствие на яхте? Там, надо проверить…

Он набрал номер заказчика и задал вопрос; Пархомов ответил таким усталым голосом, будто всё утро грузил на яхту мешки с продовольствием.

– Да, он как раз собирается моих гостей допрашивать. В баре сидит, кофе пьёт.

– Отлично. Я сейчас подойду.

Не теряя времени, Верещагин расплатился и вышел.

«Люсьен Оливье» и в самом деле стоял совсем близенько, в трёх шагах по набережной. Несмотря на сияющее солнце и набирающую силу жару, никто не расположился на палубе загорать, никто не спускался по трапу, чтобы прогуляться – яхта будто вымерла. «По каютам все сидят, – подумал Алекс. – Впрочем, и я бы в такой ситуации оставался у себя». Он взбежал по трапу, спросил у палубного матроса, как пройти в бар, и получил в ответ вялый кивок.

– Туда вон, выше. На верхней палубе.

Секунд-майор и в самом деле пил кофе с пирожным и о чём-то беседовал с барменом. Вид у Гривцова был такой расслабленный, что Верещагин сразу вспомнил кота, дремлющего неподалеку от мышиной норки. Глаза полуприкрыты, на лице блаженство, но стоит выглянуть мышке…

Бармен увидел появившегося незнакомца и мгновенно убрался в дальний конец длинной стойки.

– Константин Константинович? – спросил Верещагин. – Разрешите присесть?

– Прошу вас… – тёмные глаза цепко осмотрели его. – Слушаю.

Алекс представился, прочёл на лице Гривцова скуку, смешанную с раздражением, и добавил:

– К вам мне посоветовал обратиться Сергей Иванович Бахтин, мы с ним, смею думать, друзья. И часто работаем вместе.

– Бахтин, вот как? – секунд-майор выпрямился, сел прямо. – Могу проверить?

– Легко. Номер коммуникатора дать?

– У меня есть, благодарю. Ладно, не будем тратить время. Что вы хотели?

– Вы расследуете смерть Ольги Бобровских.

– Предположим.

– Владелец яхты, господин Пархомов, попросил меня провести расследование и выяснить, кто из участников круиза является его недоброжелателем, и кто мог принимать участие в убийстве. Или быть его заказчиком.

– А что, официальное следствие его не устраивает?

Вот тут был момент скользкий: городская стража очень не любит, когда её пытаются подменять всякие частные детективы. В общем-то, их можно понять… но вот именно сейчас это надо как-то перешагнуть.

– У нас несколько разные задачи, Константин Константинович, – твёрдо ответил Алекс. – И согласитесь, я могу узнать то, чего вам люди не скажут никогда в жизни. Не решатся. Побоятся…

– Когда это в Царстве Русь кто-то боялся городской стражи?

– Злодеи и преступники – всегда.

– Н-да. Значит, говорите, работаете с Бахтиным? И даже часто?

– Работаю. Уже лет десять.

– Хорошо, допустим. Пока начальство мне это не запретило… Или к премьер-майору Филимонову вы тоже уже наведались?

– Ещё нет. А надо, вы считаете?

– Посмотрим, – туманно сказал Гривцов. – Поглядим. Так что вам нужно?

Алекс раскрыл блокнот: вопросы к главе расследования он набросал заранее, пока ждал ответа Бахтина.

– Во-первых, что могу узнать для вас я? Во-вторых, вы же уже говорили с персоналом? Что рассказали они? И результаты обысков кают не помешают, и причины смерти. В-третьих, если позволите, хотел бы поприсутствовать при беседах с гостями яхты.

Секунд-майор хмыкнул:

– А мёду ложками не желаешь?

– Попозже, Константин Константинович, попозже. Сейчас сладкого не хочется, – в том ему парировал Верещагин.

– Ладно, присутствуй. Сам вопросы не задавай, хочешь что узнать – напиши на листе и мне отдай, понял?

– Понял.

– Ну и славно, тогда поехали. Куки! – Гривцов окликнул бармена, и, когда тот подошёл, приказал: – Пригласи к нам господина Газаряна.

Участники круиза говорили мало и осторожно, что нисколько Алекса не удивило. Каждый по нескольку секунд раздумывал, прежде чем ответить на любой вопрос, даже о том, сколько дней уже продолжается плавание. И ответы были максимально расплывчатыми.

Красовская? Да, ресторанный критик. Не слишком симпатичная женщина, чем-то озлобленная. Но писала отлично, очень хлёсткое перо. Впрочем, мы почти не успели познакомиться.

Ольга Бобровских? Очень тихая, почти ни с кем не говорила, не успели толком составить о ней мнение.

Организатор фестиваля Эдуард Пархомов? Прекрасный специалист в своей области. В какой? Ну, как же, в кухне! В кулинарии!

Верещагин расположился за плечом секунд-майора, слушал, делал пометки в блокнотике, не полагаясь на кристалл записи. Где-то далеко за стойкой точно так же тихо сидел Куки, и Алекс не сомневался, что весь он превратился в одно большое ухо.

Когда ушёл последний из опрошенных, Гривцов откинулся на спинку кресла и негромко выругался.

– Словно живого угря за хвост держишь! – добавил он. – Того и гляди вывернется. Записал?

– Записал, – кинул Алекс, пересаживаясь в кресло напротив.

– Ну, и что скажешь?

– Я уже готов поверить, что они все сговорились и убивали вместе. Конечно, так бывает только в романах, но чтобы свидетели так единодушно, так слаженно недоговаривали…

– Хочешь сказать, это ж-ж-ж неспроста?

– Определённо.

– Ладно. Куки! – бармен тут же вырос возле их столика. – Голос узнал?

– Узнал.

– И кто тогда говорил?