Холодное блюдо

В Рыбинск Алекс вернулся уже вечером, около девяти. Заглянул к Лизе, но её в номере не было, и он махнул рукой – всё уже, поезд ушёл, это понятно! – и набрал на коммуникаторе номер Гривцова. Ждать пришлось долго, и Верещагин даже хотел отключиться, но тут синий экран сменился картинкой, появилось лицо секунд-майора. К нижней губе прилип кусочек укропа, и объевшегося сегодня Алекса слегка замутило.

– А, это ты, – буркнул Гривцов. – Вернулся?

– Так точно.

– Тогда вот что… Приходи-ка ты ко мне в гости. Улица Крестовая, прямо напротив храма Единого, дом восемьдесят пять. Это от твоего отеля два квартала.

– Понял, иду, – ответил Алекс и отключился.

Нужный дом он нашёл легко: храм трудно было не заметить, так он сиял в июльских сумерках белыми стенами, а прямо напротив, как и говорил секунд-майор, стоял небольшой двухэтажный домик с палисадником, где зацветали флоксы. Он постучал дверным молотком, и почти сразу дверь распахнулась. На пороге стояла женщина – пухленькая, уютная, с ямочками на щеках. Только по седине в тёмных волосах было понятно, что она ровесница Гривцова. В доме пахло пирогами и какими-то ягодами, и было совершенно ясно, что именно так и должно пахнуть в доме, где правит эта женщина.

– Алексей Станиславович?

– Добрый вечер. Да, я.

– Рада знакомству, проходите. Меня зовут Елена Николаевна, можно просто Лена. А Костя в кабинете, пойдёмте, я вас провожу. Не разувайтесь, не надо, всё равно завтра придут убираться.

Улыбнувшись мельком, она стала подниматься по лестнице на второй этаж, и Верещагину ничего не оставалось, кроме как следовать за хозяйкой дома.

– Вы ужинали? – спросила Елена Николаевна, не поворачиваясь.

– Я так обедал, что есть ещё три дня не захочу, – честно сказал Алекс.

– Тогда чаю. У меня отличный сбор как раз для таких случаев… – она тихо хмыкнула. – Дети разъехались, мы с Костей вдвоём остались, а я привыкла готовить на шестерых.

Тут она подошла к одной из дверей и распахнула её.

– Костя, твой гость пришёл.

– Заходи, Алексей, – голос раздался не от письменного стола, а оттуда-то слева и сверху.

Войдя, Верещагин разглядел, что Гривцов стоит возле книжного шкафа на лесенке и перелистывает большой, по виду очень старый, том, переплетённый в коричневую кожу.

– Садись вон, на диван, я тут кое-что интересное нашёл. Погоди минутку.

Аккуратно придерживаясь за полки, секунд-майор спустился с лесенки, подошёл к Алексу и опустил ему на колени тяжеленную книгу. «Смертельные заклятия в повседневной жизни» – прочитал он заголовок, и в некотором обалдении поднял глаза на хозяина.

– Это что?

– Догадайся! – домашний Гривцов был совсем другим: весёлым, дружелюбным и явно готовым поговорить.

– Ну-у… Результаты вскрытия получили? И убили Ольгу магией? А Марину как-то по-другому?

На каждый вопрос секунд-майор кивал, потом сел в кресло напротив, сцепил пальцы на животе и сказал:

– Значит, так. Ольгу убили ледяной иглой, два удара, один в сердце, второй в основание черепа. Игла-то растаяла к тому моменту, когда тело попало на стол прозектора, но остались следы. Какие, знаешь?

Тут Алекс не сплоховал:

– При резком понижении температуры и в клетке, и в межклеточной жидкости образуются кристаллы льда, они повреждают клеточные оболочки, и клетка лопается, – сказал он уверенно. – Видимо, температура иглы была очень низкой. Плюс вымораживание воды и как следствие – обезвоживание клетки. И, конечно, просто механическое повреждение. Хотя попасть вот так в сердце со спины, через ткань шезлонга… Это надо было хорошо знать, куда ударить.

– Вот именно.

– А Красовская?

– Красовская пострадала тоже магически, но совсем иначе. Ей подсунули графин со спиртным, это мы знаем от стюарда.

– Выпить она любила, все наблюдали и видели. Но вряд ли прикладывалась к виски с самого утра?

– Нет, тут ещё интереснее! Графин этот мы в её каюте нашли, разумеется, спрятала она его всего лишь в чемодан. И внутри был отличный виски. Только с маленькой алхимической добавкой.

Тут Елена Николаевна внесла поднос с чашками, заварочным чайником и прочим, и Гривцов замолчал, ожидая, пока она расставит всё на журнальном столике. Жена подхватила опустевший поднос, насмешливо улыбнулась и потрепала его по плечу, после чего вышла и плотно прикрыла дверь.

– Так с какой добавкой? – нетерпеливо спросил Алекс.

Секунд-майор разлил чай, положил себе сахар, размешал, поглядывая на гостя с усмешкой. Отпил первый глоток, пожмурился от удовольствия и, наконец, заговорил:

– Состав добавки пока неизвестен, как и механизм воздействия. Наши эксперты предположили, что её активировало пребывание на солнце, и воздействовала она на мозг. Возможно – но это пока гипотеза! – добавка эта полностью прекратила выработку нейромеланина и вызвала мгновенную дегенерацию мозга. Типа моментальной болезни Паркинсона.

– Паркинсона? Моментальной? – Алекс помотал головой, чтобы мысли улеглись получше. – Такое бывает?

– Доселе не наблюдалось.

Верещагин выругался, подумал немного и выругался ещё раз.

– Полегчало? – спросил секунд-майор.

– Не очень. Погодите, но почему такие разные методы? У нас что, два убийцы?