Холодное блюдо

Разумеется, в конце концов Алекс вытянул из него информацию. Алиса Номмик, их сокурсница, встречалась с Заварзиным на первом курсе. Но когда все вернулись после каникул, на приглашение в театр девушка только пожала плечами и предложила остаться друзьями. Постепенно Степан понял, что его место рядом с этой эффектной блондинкой занял Петелин. Понял и возненавидел обоих.

– Так и что эта самая Алиса, что-то знает о том, что произошло после смерти старухи? – продолжал допытываться Верещагин.

– Ванька её бросил, – мотнул головой Степан. – И вообще больше ни с кем и ничего, отсиживал лекции и семинары, и исчезал сразу.

– Ладно… И где девушку можно найти? Знаешь что, дай мне номер её коммуникатора, и я тебя отпущу. Я могу взять его в канцелярии, просто это отнимет кучу времени, – сказал Алекс, чтобы отмести возможные возражения. – Напоследок покажи, как попасть в библиотеку, и попрощаемся.

– А у нас тут нет библиотеки, – пожал плечами Степан. – Там ремонт уже давно начался, ещё до того, как мы поступили. Учебники нам из главного здания привозят, а если что ещё нужно, раз в неделю открывают туда портальный переход. Как раз вчера был открыт, – добавил он с затаённым ехидством.

Алиса Номмик – высокая, светловолосая, с серыми грозовыми глазами – и в самом деле была очень хороша собой. Худой, мрачный, длинноносый Степан, похожий на голодную ворону, рядом с ней, пожалуй, совсем не смотрелся.

– Встретиться? – переспросила девушка. – Ну да, могу… Сегодня я свободна до четырёх часов. Вы подходите ко мне в общежитие, это в Большом Кисловском, знаете? Ну вот, я спущусь, посидим в скверике. Внутрь вас всё равно не пропустят!

Довольно долго Алиса не могла – или не хотела – понять, чего хочет от неё незваный гость. Ваня? Ну да, встречались, потом перестали. Смерть его бабушки? Да, что-то слышала.

– Ну вот что, – жёстко сказал Алекс, когда ему это надоело. – У тебя есть выбор: ты можешь честно ответить на мои вопросы и вернуться к себе, или же поедем в ближайшую городскую стражу, и я буду снимать с тебя официальные показания. Или не в ближайшую, а в Ярославскую, так даже лучше будет, – добавил он, увидев, как сползает с хорошенького личика выражение «я глупая блондинка».

Ну ведь не могла дура доучиться до пятого курса мехмата, а?

– Ну, хорошо, – помолчав, ответила девушка. – Да, Ванька меня бросил. Вернее, даже не так: он уехал на похороны, вернулся через неделю, а не через три дня, как должен был. И как будто вернулся в пустоту, словно нас никого нет. Приходил на лекции, сдавал всякие там работы, но говорил только с преподами. В перерывах сидел за столом и не то писал, не то чертил что-то в тетради. Такая, знаете, в картонной обложке, синей, и на ней дурацкий заяц в шляпе нарисован. Если его погладить, он улыбается и лапой машет, – тут она шмыгнула носом. – Я ему и подарила зайца этого…

– А что писал, не видела?

Она пожала плечами.

– Да чушь какую-то! Сперва я разозлилась и тоже делала вид, что его не существует. А потом мне стало любопытно. Один раз его позвал кто-то из преподов, Ванька вышел, и я заглянула под обложку. Там вперемешку шли чертежи, много, не поняла про что – какой-то амулет новый, и записи, вроде дневника. Много прочесть не получилось, я заметила только, что несколько раз повторялись инициалы МК. Ну, вот… Подумала, что это у него другая подруга завелась, плюнула и отошла. И не смотрела больше.

– Тетрадь какого формата? В карман куртки, например, можно сунуть?

– Нет, что вы! Она большая, формат А4, и в сумку-то не во всякую войдёт! В Ванькину не влезала, у него такая, типа военного планшета сумка.

– То есть, постоянно с собой он эту тетрадь не носил?

– На лекции носил. А если день практики, то оставлял в общаге.

В общаге Алекс долго искал и нашёл-таки коменданта. По счастью (или то было наитие?), он заранее выяснил, что в этой должности и по сей день подвизается всё та же Ангелина Егоровна, что и во времена его учёбы. А значит, лучший ключ к её сердцу – пирожные из Филипповской булочной.

Ангелина Егоровна придирчиво осмотрела содержимое коробки из белоснежного картона и взглянула на посетителя прищуренным глазом.

– А я ведь тебя помню! Лёша… Свистунов?

– Верещагин, – подавил смешок Алекс.

– И чего тебе надо, Лёша Верещагин? Вроде бы уже не по годам на женский этаж пробираться, зачем сладости вредные притащил?

– Разве ж вкусное может быть вредным? – искренне удивился он. – Ерунда! А пришёл я к вам по делу, Ангелина Егоровна.

Выслушав его, комендантша помрачнела и вздохнула.

– Значит, сыщик ты теперь?

– Сыщик.

– И где ж Ванька оступился?

– Пока что я ни в чём не уверен, – Алекс покачал головой. – Но подозрения сильные. Чтобы их подтвердить или опровергнуть, мне нужны доказательства, понимаете?