Холодное блюдо в багажнике

Но Лариса не ушла. Приготовила себе поесть и разместилась с подносом в кресле, напротив депрессирующего. Поедая зажаренную с салом яичницу, она поведала о наведённом милицией в детективном агентстве «Щит и меч» шухере, в результате которого и оружие незарегистрированное обнаружено, и кое-какие то ли документы, то ли записи, свидетельствующие о всяческой незаконной деятельности этих детективщиков. Имеются и задержанные. Кроме того, в других местах обыски проводятся: на квартирах у кое-кого из них и на загородной базе, где-то под Солнечногорском.

Подлесный выслушал её без воодушевления. Новости, вроде, неплохие, а не греют. Что бы ни произошло суперпозитивного вокруг, а на его век – короткий, судя по всему, – неприятностей хватит, и с избытком.

– Полагаю, и козюковцы подключатся к травле ребятишек из «Щита», – заявила, подводя черту под своим сообщением, Лариса.

Дмитрий промолчал, лишь равнодушие и скепсис отразились на его лице.

Лариса скорчила презрительную гримасу.

– Эх ты. Я-то думала: приду, поем, потом мы примем душ и изменим жизнь к лучшему.

– А может, у них фоторобот был? – вдруг ни к селу ни к городу произнёс Подлесный.

Лариса не поняла его.

– У кого? Какой фоторобот?

– Да у этих. Который они соседу моему бывшему показывали.

– Ты же говорил, что фотография.

– На которой я небритый? – многозначительно улыбнулся Дмитрий.

– Ты никогда не фотографировался небритым? С каким-нибудь этаким трансибиром на роже?

– Абсолютно исключается.

– Однако изготавливать фоторобот с небритостью, которой ты никогда не носишь, не имеет смысла, согласись.

– Соглашаюсь, – вздохнул Дмитрий.

– И всё же пройдись мысленным взором по жизни своей многогрешной, – посоветовала Лариса. – Так-таки и никогда?

Подлесный помолчал, воспользовавшись, по-видимому, её советом, и вдруг вскочил с дивана.

– Было! Да! В бассейне! – вскричал он.

– Тебя пригласили искупаться, и ты…

– Да, я сидел в бассейне небритый и даже немытый! Потому и рожа недовольная, как Павел Фёдорович выразился.

– Перед посещением бассейна полагается душ, – возразила Лариса.

– В нём, в бассейне, не было воды. Я как-то рассказывал тебе.

– А, да, припоминаю, – рассмеялась Лариса. – Это когда ты собирался заделаться киллером, чтобы грохнуть…

– Никого я не собирался грохнуть! – рассерженно перебил Дмитрий.

– Отлично. Что и требовалось доказать, – удовлетворённо заметила Лариса. – Значит, они связаны друг с другом. Иван Иваныч, который позднее стал Пал Палычем, связан с агентством «Щит и меч». От него у них и фото твоё тех времён.

– Да, выходит, так, – согласился Дмитрий.

– В тот раз ему заказали нашу общую подругу, а в этот – Козюкова. Да он у них, я уверена, и является паханом. Надо поставить в известность об этом милицанерчиков.

Лариса предприняла целый ряд попыток разыскать Гольцова, однако ничего у неё не вышло. Несколько огорчённая неудачей, она уединилась в ванной и позвонила козюковцу Евгению на мобильный и рассказала ему всё, что ей было известно об Иване Иваныче-Пал Палыче, то есть сообщила его приметы и кое-что о его прошлых «подвигах». В общем, не так уж и много, но при определённых обстоятельствах и эта информация может пригодиться.

21

– Твоя воля к жизни ущербна. Тебе жить, как говорится… Наплевать тебе жить, в общем. А надо – на упорно свингующей волне, – выговаривала Лариса Дмитрию, сидя на кровати и размахивая руками.

– На упорно свингующей волне? Как это?

– Ты «Свободу» не слушаешь? Хорошо, не слушаешь. Но разве не понятно, что упорно, значит, упорно, то есть настойчиво. С полной отдачей.

– А-а, слышал, – кивнул Подлесный. – Отдача до полной гибели всерьёз. Но у меня синдром хронической усталости. Это, между прочим, болезнь. Ты загружаешь мне голову, да, а я – болен. Вот и представь себе, как я на всё это реагировать должен.

Тут Дмитрий поймал себя на том, что рассматривает левую грудь Ларисы с полным жизни соском. Похоже, речи про свингующие волны Ларису возбуждают. А его? И его – тоже. Если не речи, то что-то другое. Вот эта грудь, по меньшей мере. Которая всего лишь в нескольких десятках сантиметров от его глаз. А всё остальное – далеко, всё дальше и дальше. Дмитрий поднял руку и коснулся пальцами рыжего бугорка, большого, сильного и властного.

– Что? – переспросила Лариса. Она взмахнула ресницами, полные губы удивлённо раскрылись.

– Я просто хотел сказать…

– Ты уклоняешься от разговора, – заявила Лариса и сбросила накрывавшую их простыню на пол.

Позднее, когда они пили на кухне кофе, Лариса, задумчиво-умиротворённая и домашняя, неожиданно проговорила:

– Всё равно я считаю, что его ещё можно использовать.

– Кого? – не без тревоги в голосе поинтересовался Подлесный.

– Хоть он маленький и с виду никчёмный, но всё же и тем не менее.

– Маленький и никчёмный? – сделал обиженное лицо Дмитрий. – Между прочим, когда-то в молодости мы производили замеры…

Лариса рассмеялась.

– Дурачок. Я о Гольцове говорю. Его можно использовать. И я даже знаю способ, каким образом.

– Очень интересно, – буркнул Дмитрий.

– Они придут, чтобы взять тебя, а Гольцов возьмёт их. Он мент, и это его обязанность.