Холодное сердце

– Что с вами? Кто вас напугал? – требовательно спросил хмурый голос из ночной тьмы, и дверь со скрипом распахнулась. У Хлои не хватило дыхания, чтобы сказать, что с ней все в порядке, и попросить оставить ее одну. – Что за дьявольщина с вами происходит?! – рявкнул лорд Фарензе.

Он закрыл за собой дверь и вставил в ночник свечу, чтобы получше рассмотреть смятую, скомканную постель и дрожащую обезумевшую женщину, в глазах которой отразились все мыслимые ночные страхи.

Какая-то отдаленная часть ее сознания подсказывала Хлое, что она ведет себя как дура, но она никак не могла отделаться от ужаса, заставлявшего ее сердце нестись галопом, а раскрытые губы беспомощно хватать воздух, как будто во сне она пробежала по меньшей мере милю.

* * *

Люк порадовался, что у него хватило здравого смысла прислушаться, не идет ли сюда кто-нибудь, хотя он не знал, будет ли рад или огорчен, если услышит шаги. Его дочь и Брэн слишком устали с дороги, чтобы проснуться, а больше в этой части дома никого не было.

– Это сон, – наконец выдавила Хлоя, как будто даже это стоило ей огромного труда.

– Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь так кричал во сне, даже когда Ив видела самые жуткие кошмары, – пояснил Люк и сделал то, что ему захотелось сделать в первую же секунду, когда она подняла на него глаза полные ужаса. Он обнял ее и предоставил дальнейшее дьяволу. – Поплачьте, – предложил он, чувствуя, что ничего не в состоянии сделать с тем страхом, который по-прежнему владел Хлоей.

Ив было шесть лет, когда какой-то глупец рассказал ей правду о смерти ее матери, разбившейся насмерть на горной зимней дороге, когда она с безумной скоростью неслась на прощальный прием, устроенный каким-то очередным якобы поэтом. Чувствуя, как Хлоя дрожит в его руках, Люк отбросил это воспоминание, с облегчением подумав, что с ночными кошмарами Ив было покончено и теперь она могла спать спокойно.

Хлоя надолго замерла, не противясь его объятиям, и, наконец, с тяжким вздохом зарыдала. Пытаясь заглушить свой плач, она уткнулась ему в грудь, словно не могла позволить себе роскошь открыто лить слезы. Никакая женская истерика не могла бы обезоружить Люка сильнее. Он чувствовал, как рыдания не переставая сотрясали ее тело, и его рука успокаивающе гладила ее спину. Хлоя затихла, как будто вдруг вспомнила, кто он, но потом потребность чувствовать рядом живое существо, которое помогло бы ей прогнать страх, взяла верх. Отдавшись этому чувству, она положила голову Люку на плечо и так крепко прижалась к нему, что он остро ощутил ее близость, несмотря на многочисленные слои ткани, составлявшие ее одежду.

Женское тепло жгло его даже сквозь одежду. Запах перепуганной женщины, исходивший от огненно-золотых прядей ее волос, выбившихся из спадавшей на спину толстой косы, щекотал ноздри. Хлоя вздрогнула, и Люк, очнувшись, вспомнил, что на дворе январь. Завернув Хлою в одеяло, он шепотом пообещал, что никуда не уйдет, и, взяв свечу, подошел к камину, чтобы разжечь огонь. Люк не мог понять, почему, когда во всех других комнатах на этом этаже горели камины и было тепло, ее очаг оставался холодным. Но об этом он спросит ее утром.

Когда пламя охватило сосновые поленья, Люк вернулся к кровати и сгреб Хлою в охапку вместе с одеялом и простынями. То, что она позволила ему это сделать, по-прежнему с ужасом глядя огромными глазами куда-то в страшную пустоту, лучше всяких слов говорило о том, в каком состоянии она находится. Люк поднес ее к старомодному креслу и, не выпуская ее из своих объятий, опустился в него. С таким же успехом вы могли бы спать в чулане, упрекнул он дрожащую женщину.

Несмотря на ее смущенную дрожь, Хлоя явно не хотела, чтобы он уходил. Когда одеяло соскользнуло с ее стройной ноги, она прижала ее к теплой ноге Люка, и это ощущение было более острым, чем страстные любовные ласки в постелях других женщин. Крепись, приказал он себе, сейчас она видит в тебе не страстного самца, а источник успокоения. Так будь им.

– Если вы отказываетесь выплакать свое горе, так по крайней мере расскажите мне, что вас так напугало, – сказал Люк и почувствовал, как Хлоя протестующе заерзала при мысли, что может открыть ему какие-то слишком важные тайны своей души. Люк с трудом сдержал свою вполне предсказуемую мужскую реакцию, когда по его и без того возбужденному телу скользнули изгибы женского тела. К счастью, Хлоя была слишком испугана, чтобы это заметить.

– Нет? Тогда я угадаю сам, хорошо? – тихо шепнул он ей на ухо и почувствовал, как она вздрогнула.

Хлоя покачала головой в слабой попытке сопротивляться, и Люк услышал, что у нее сбилось дыхание, как будто она хотела упрекнуть его за такое неприличное вторжение в ее личную жизнь, но, так и не сумев этого сделать, только еще крепче прижалась к нему.