Холодное сердце Хальгорда

— Знаю и не виню тебя, себя ругаю, — ответила разволновавшемуся парнишке, — другое надо что-то придумать.

— Что? — спросил молодой кузнец, заинтересовано взглянув на меня.

— Если бы я знала... но, если нальём жидкую массу на этот лист железа, уверена у нас ничего путного не получится.

— Эви, я, когда выдувал кувшин, он криво пошёл… я его разрезал и сделал из него плоскую тарелку, — нерешительно произнёс маленький стеклодув, — правда, она получилась неудобной, каша расползалась.

— И?

— А если сделать кувшин ещё больше, пока полностью не застыло разрезать и разложить на пластине.

— Давай пробовать, — неопределённо пожала плечами, — в любом случае нам надо что-то придумать и решить наконец вопрос с остеклением домов.

Прошло уже больше двух месяцев, три общих дома из бревна давно скидали, а оконные проёмы затянули пузырём и промасленной тканью. Хакон под руководством Ливана сковал железные трубы и подобие буржуйки для каждого дома, их обложили мыльным камнем, который, оказывается, везли с собой на драккарах. А мы с Рериком и Асвёрдом до сих пор бьёмся над изготовлением стекла и у нас ничего не выходит.

— Я завтра с утра начну, а то поздно уже, — нерешительно отозвался Рериг, переглянувшись с Асвёрдом, у меня создалось впечатление, что они лишний раз боятся мне возразить или отказать.

— Конечно, — с улыбкой ответила, сбавляя обороты, понимая, что сама загналась и ребят замучила, — идёмте домой.

Направляясь к селению, я задумчиво рассматривала нашу расширяющуюся общину. Три бревенчатых дома, крытые тёсом, мне было не просто отговорить Томаса от соломы, а Хальгорда от торфа и земли. Над крышами вился лёгкий дым из труб, он, поднимаясь, медленно таял в сером небе.

Построенные дома теперь были светлыми и от этого, казавшиеся, просторными. В них потрясающе пахло свежим деревом, сушившимися травами под потолком и грибами, нанизанными в гирлянды и развешанными на стенах.

Полы в этот раз были не утрамбованной землёй, а деревянными, что тоже несказанно меня радовало. Женщины и девочки сплели дорожки из камыша, а я не удержалась и под ноги у своей кровати бросила тёмный мех, чтобы с утра вставать босиком, было тепло и приятно.

Жили как в общаге, все вместе в одной большой комнате, в которой рядами стояли кровати и только у входа была установлена печь, большой стол и лавки. На стены подвесили полки, на них тут же была расставлена кухонная утварь, мешочки с крупами, чтобы далеко за ними не ходить и ароматные травы.

У единственного застекленного крохотного окна возле моей и Хальгорда кровати, в глиняных горшках росла свёкла, листики были чахлыми, света ей было недостаточно, но, надеюсь, до весны выживет, а там и семенами одарит.

Возле домов соорудили навес для животных, которых не увели на пастбища, каждое утро и вечер, женщины, гремя подойниками, уходили доить коз и коров, чтобы позже из молока изготовить: творог, сметану, масло, сыр или кашу на завтрак.

Северяне, радуясь теплу вспахали землю и посадили капусту, морковь и часть зерна в качестве исследования. Хорошо запаслись лесными дарами, заполнив доверху хранилище. Отложив часть зёрна для посева, распределили его в разные места, остальное оставили на каши и лепёшки.

Мужчины накосили травы для животных, хотя необходимости в этом не было и всё чаще пропадали в лесах и море, запасались мясом, его солили, вялили, все сделанные ранее запасы, за время долгого пути мы съели.

Жизнь продолжалась. Теперь находясь так близко друг к другу, в нашем небольшом селении не смолкал людской гомон, из скотного двора доносилось мычание коров, блеяние овец.

А ещё перестук топоров, молотков и визжание пил — вокруг была одна большая стройка. Порой я очень скучала по домику Хейды, стоящего в отдалении от людей, где было тихо, спокойно, а птичьи трели умиротворяли.

У реки мужчины соорудили одну общую баню, с какими же блаженными и счастливыми лицами выходили из неё люди в первые дни, соскучившиеся по жаркому воздуху, по горячей воде и ароматам запаренных трав.

Парни лет четырнадцати с гыгыканьем и красными от жара лицами выскакивали из баньки и падали в холодную воду реки, чтобы с таким же криком вернуться. Я так и не смогла мыться со всеми вместе, но на меня уже никто косо не поглядывал, наоборот, некоторые пары стали тоже уединяться.

Эти маленькие радости и забота об обустройстве нового селения, казалось, ещё больше сплотила людей, поселившихся в долине…

Пробираясь к домам по вытоптанным людьми дорожкам, я наблюдала, как Томас и Ливан командовали камнетёсами и плотниками, приступив к возведению первого двухэтажного домика, теперь, когда люди расселены, можно начать строительство отдельных зданий.

Представляя себе небольшие домики, с окнами и яркими ставенками, с маленьким огородом, в котором росли овощи, плодово-ягодные деревья и цветы, с высокой поленницей на заднем дворе и банькой, я мечтательно улыбнулась. Жить в одном доме, мало того, в одной комнате, где всего одна тонкая перегородка отделяет тебя от трёх десятков людей, очень тяжело и я с нетерпением ждала окончания строительства первого дома.