Холодное сердце (СИ)

Что же ожидало ее за этой самой дверью?

Слабый стук о деревянную поверхность все же заставил Гермиону перестать выдвигать предположения и встретиться с неизвестностью лицом к лицу. В конце концов, ну не восставший же из мертвых Волан-де-Морт поджидал ее по ту сторону: это извращенное подобие человека скорее снесло бы с петель дверь, чем вежливо постучало в нее, ожидая разрешения войти.

Дернув вниз фалевую ручку, Гермиона приоткрыла дверь и увидела левитирующую в воздухе подарочную коробку, перевязанную широкой красной лентой. Под аккуратным бантом лежал небольшой лист картона, на котором виднелось немногословное послание, выведенное каллиграфическим почерком.

Взяв в руки коробку, Гермиона прикрыла за собой дверь и, опустившись на край кровати, принялась читать адресованную ей записку.

Уважаемая мисс Грейнджер!

Я хотела бы поблагодарить Вас за все то, что Вы сделали для моего сына. Драко рассказал мне, что без Вашей помощи не смог бы так быстро оправиться от драконьей оспы. Никакие слова не смогут выразить мою признательность, однако надеюсь, что скромный подарок доставит Вам хоть толику той радости, что испытала я, увидев сына в добром здравии.

Спасибо, что сберегли его.

С уважением, Нарцисса Малфой

Гермиона в который раз пробежала взглядом по содержимому записки, не веря своим глазам. Мало того, что отправителем была мать Драко, так еще и текст представлял собой искреннюю благодарность.

Да уж, кому скажи — не поверят.

В какой-то момент уголки губ сами собой поползли вверх. Наверное, причина этой радости крылась в том, что послание пришло именно от Нарциссы. Как будто благодарность с ее стороны давала призрачную надежду на то, что отношения Драко с маглорожденной все же сумеют получить благословение со стороны родителей, ранее подыскивавших для сына исключительно чистокровную пару. Конечно, глупо было уповать на то, что преисполненные счастьем Люциус и Нарцисса без раздумий отдадут Драко в мужья его спасительнице, но все же. Быть может, эта благодарственная записка была первым шагом на пути к налаживанию отношений между Гермионой и Малфоями-старшими. Учитывая то, что в последнее время жизнь складывается весьма странным образом, исключать вероятность такого развития событий все же не стоило.

Отложив письмо в сторону, Гермиона принялась развязывать атласный бант. Когда красная лента полетела куда-то в направлении подушек, девушка подняла крышку и, не сдержавшись, умилилась: поверх пергаментной бумаги лежало несколько тех самых шарлоток с сахарной пудрой, которые успели ей так полюбиться.

Сладкий аромат свежеиспеченной выпечки приятно защекотал нос, вынуждая Гермиону невольно прикрыть глаза. Мерлин, она была готова поспорить, что вместо свежескошенной травы, нового пергамента и мятной пасты ее Амортенция отныне имела именно такой запах.

«Охотнее верится, что она пахнет цитрусом, эвкалиптом и свежестью летнего утра», — с некой издевкой ответил ей внутренний голос.

Вернув крышку картонной коробки на прежнее место, Гермиона поднялась на ноги и вышла из комнаты, направляясь к противоположной от ее собственной двери. Раз подарок из Малфой мэнора прибыл в Хогвартс, то и Драко тоже должен был.

— Драко, — позвала она, пару раз стукнув костяшками пальцев по двери.

— Заходи, — вполне дружелюбно ответил он, чем избавил Гермиону от неприятных мыслей: если бы Драко намеревался втоптать ее сердце в грязь, попутно потушив возникшие между ними искры доброй порцией ледяной воды, то его голос едва ли звучал бы так легко и непринужденно. Он не относился к числу тех, для кого игры с чувствами другого человека были излюбленной забавой. Как минимум, новая его версия точно не была такой.

Первым, что увидела Гермиона, войдя в комнату, был рельефный мужской торс. И он, раздери ее мантикора, был обнаженный.

Когда ее глаза округлились настолько, что готовы были выпасть из костных орбит, она все же прикрыла их ладонью, после чего поспешно отвернулась, пускай и часть ее, неподвластная здравому смыслу, во все горло протестовала против этого глупого решения: будь ее воля, Гермиона так и продолжила бы пожирать Драко взглядом, изучая каждый дюйм его белоснежной кожи, на которой, кстати сказать, виднелось несколько отчетливых шрамов, оставшихся после Сектумсемпры. Но даже они не были в состоянии сделать его менее привлекательным. Как там говорится? Шрамы украшают мужчину? Что ж, в его случае так оно и было.

— Знаешь, ты мог бы и сказать, что переодеваешься, — смущенно выпалила Гермиона, до сих пор видя перед глазами его полуобнаженное тело. Эта картинка прочно отпечаталась на обратной стороне ее век, а в памяти так и вовсе пустила толстенные корни, которые нельзя было ни вырвать, ни разрубить.

Взяв с постели свитер, Драко быстро натянул его через голову и усмехнулся: реакция Гермионы, свойственная невинному ребенку, показалась ему забавной. Как правило, девушки ее возраста в подобных ситуациях вели себя с точностью да наоборот. Но назвать Гермиону Грейнджер обычной девушкой ее возраста язык бы не повернулся.