Холодное сердце (СИ)

После всего пережитого она не могла не думать о том, что в магическом мире существуют еще сотни, если не тысячи волшебников, предвзято относящихся к маглорожденным. Может, не все из них готовы идти на радикальные меры, стараясь очистить общество от недостойных, но старые добрые перемывания костей никто не отменял. Именно поэтому Гермиона должна доказать, что достойна. Ни при каких обстоятельствах она не позволит недоброжелателям обзавестись лишним поводом для сплетен.

— Пожалуй, я пойду спать. Доброй ночи, — Гермиона поднялась на ноги и направилась к винтовой лестнице, ведущей в спальню. После сегодняшнего дня единственным, чего она хотела, был горячий душ и мягкая постель.

— Грейнджер, — неожиданно позвал ее Драко, резко поднявшись с кресла.

Гермиона тут же замерла, останавливаясь на первой ступеньке.

Малфой выглядел напряженным. Он не моргающим взглядом смотрел на висящую возле лестницы картину, стараясь привести мысли в порядок и подобрать правильные слова. В какой-то момент Гермиона уже хотела было подойти к нему, чтобы убедиться в том, что его не парализовало, однако долгим раздумьям пришел конец, и Драко, набрав в легкие побольше воздуха, заговорил:

— Я знаю, что это ты нашла меня в том переулке и позвала на помощь. Спасибо, что не дала мне умереть.

— Не стоит благодарности, — Гермиона уже собиралась сказать, что любой на ее месте поступил бы также, но вовремя удержала язык за зубами: они оба знали, что это ложь. — Я правда рада, что ты не пострадал.

Драко отстраненно кивнул, не зная, как стоит относиться к повисшим в воздухе словам. Ее беспокойство, каким бы искренним оно ни было, воспринималось им как нечто странное, противоестественное, невозможное. Это было словно светящее ночью солнце. И Гермиона едва ли могла с ним поспорить. Однако продолжать ненавидеть человека за то, чего в нем больше нет, казалось ей еще более странным, противоестественным и невозможным.

* * *

После вчерашнего инцидента школа напоминала гигантский потревоженный улей. Вот только причиной тому было отнюдь не общее беспокойство за Малфоя, ставшего жертвой нападения. Мракоборцы старательно скрывали свои подозрения насчет случившегося, но после проверки палочек слухи начали зарождаться сами собой. А Робби Гудман, поделившийся с друзьями известием о том, что он попал под действие Империуса, только подлил масло в огонь. В совокупности это породило мнение о том, что в школу проник Пожиратель смерти, который до сих пор скрывается под оборотным зельем, намереваясь закончить начатое. Эта безумная теория все же имела место быть, ведь несколько лет назад одному из приспешников Темного Лорда удалось провернуть нечто подобное, правда выдавал он себя не за обычного студента, а за профессора по Защите от Темных искусств.

— Ну и ночка выдалась, — лениво произнес Айзек, натыкая на вилку хрустящий бекон.

— Вы хоть спали сегодня? — с ноткой беспокойства в голосе спросила Джинни, глядя на Симуса, который вот уже несколько минут неотрывно смотрел на вазу с фруктами, словно та была самым удивительным, что ему доводилось видеть в жизни.

— Не уверен, — проследив за ее взглядом, Айзек толкнул приятеля в бок, вынуждая того выйти из оцепенения. — Помню, как коснулся подушки, а потом у Невилла задребезжал будильник. Клянусь, дружище, даже крик мандрагоры менее отвратительный, чем вой этой проклятой штуковины.

— Зато благодаря ему я еще ни разу не проспал занятия.

Симус уже собирался разразиться гневной тирадой, но тут в разговор вновь вступила Джинни:

— Почему мракоборцы так долго допрашивали вас?

— Они узнали о нашем конфликте с тем придурком Роули, — пояснил Симус, глядя на Гермиону укоризненным взглядом. Она, в свою очередь, даже не пыталась скрыть причастность к такой осведомленности мракоборцев. — Именно поэтому мы с Айзеком заняли почетное первое место в списке подозреваемых.

— Но они сняли обвинения, когда проверка наших палочек не дала никаких результатов, — добавил Айзек, подняв вверх указательный палец. — К тому же, Гермиона подтвердила, что мы находились с ней, когда Малфой пропал из виду.

— Вот только МакГонагалл не была к нам столь же добра, — Симус несколько раз огляделся по сторонам, чтобы удостовериться в том, что поблизости нет преподавателей, которые впоследствии могли бы доложить директору об этом разговоре. — Представляете, она назначила нам полтора месяца отработок в теплицах Стебль. Теперь мы дважды в неделю будем копошиться в драконьем навозе, — с отвращением выплюнул он, после чего брезгливо встрепенулся. — Несмотря на все мое уважение к МакГонагалл, она, должно быть, спятила, раз пошла на такие меры. Неужели нельзя было обойтись вычетом очков или воспитательной беседой?