Холодное сердце (СИ)

На сей раз Гермиона не выдержала: незаслуженная жалость отправила ее выдержку в нокаут. Она горько всхлипнула, выпуская наружу тягостную боль, рвущую душу в клочья, и стремительно сократила расстояние между ними. В следующую секунду она вцепилась в ткань его водолазки так, будто Драко был единственным спасительным островом в бушующем океане, намеревающемся накрыть ее чудовищной волной и утянуть на дно. Гермиона прижалась к нему всем телом, надеясь найти поддержку в трудную минуту. Она нуждалась в ней как никогда.

Сперва Драко опешил, изумленно глядя на хрупкую девушку, прильнувшую к нему, словно испуганное дитя. Но мгновением позже он все же заключил ее в ответные объятия, сильнее прижимая к груди и поглаживая по волосам в успокаивающем жесте. Вся эта ситуация была для него чем-то новым, ранее не происходящим. Еще никогда в жизни ему не доводилось утешать кого-то, поэтому все, что он делал в это самое мгновение, можно было назвать действиями в состоянии аффекта. Но на подсознательном уровне он был уверен, что все делал правильно.

Драко до сих пор считал подобное проявление чувств более чем бессмысленным, но, увидев, насколько Гермиона нуждалась в поддержке, решил в качестве исключения отступиться от своих убеждений, ведь это было именно тем, на что она пошла ради него вопреки предостережениям со стороны окружающих. Он считал своим долгом прийти ей на помощь в трудную минуту.

Гермиона то и дело содрогалась от рыданий, оставляя на плече Драко мокрое пятно, которое ежесекундно разрасталось. Но он, казалось, даже не замечал этого или же старательно делал вид.

— Эй, тише, — успокаивающе прошептал он, склонившись над ее ухом. — Расскажи мне, что произошло.

Гермиона на мгновение отстранилась, чтобы взглянуть на Драко, но плотная пелена слез перед глазами лишила ее этой возможности, превращая стоящего перед ней человека в одно большое расплывчатое пятно.

Она вновь понурила голову, но слизеринец обхватил ее лицо ладонями, вынуждая посмотреть на него во что бы то ни стало. И от его прикосновения у нее перехватило дыхание.

— Слушай меня, хорошо? — произнес он все тем же теплым голосом и большим пальцем смахнул очередную слезу, вытекшую из уголка ее глаза. — Со мной ты в безопасности. Тебе ничего не угрожает, — он продолжал повторять это до тех пор, пока Гермиона наконец не успокоилась. — Расскажи мне, что произошло.

Она слабо кивнула, все еще чувствуя его невесомое прикосновение на своей коже, и Драко усадил ее на диван, после чего опустился рядом. Гермиона неосознанно коснулась щеки, в точности повторяя движение его пальца, но секундой позже опомнилась и убрала руку: наверняка со стороны это выглядело еще более странно, чем она могла себе представить.

— После того как я вернулась из Лютого переулка, в Хогсмиде появились Пожиратели смерти, — тихо проговорила Гермиона, будто боясь, что эти слова послужат заклинанием, способным перенести ее в озвученное воспоминание. Бросив короткий взгляд на Драко, она увидела, с какой ненавистью он сжал челюсти. Складывалось впечатление, что слизеринец злился на себя за то, что не оказался в Хогсмиде и лично не убил пару-тройку угрожавших его семье Пожирателей. — Их поймали, но мракоборцы появились слишком поздно… Они убили несколько человек, среди которых был тот мальчик, на которого наслали Империус, — улыбчивое лицо Робби, которого Гермиона видела живым еще сутки назад, насмешливо возникло перед глазами, заставляя в который раз захлебываться горьким чувством вины. — Они все умерли из-за меня, Драко. Горбин послал Пожирателей смерти убить меня, но в итоге я осталась жива, а невинные люди — нет.

— В этом нет твоей вины, Грейнджер. Ты пошла туда ради того, чтобы помочь мне, поэтому эти смерти уж точно не на твоей совести.

Гермиона несогласно закачала головой, понимая к чему он клонит: Драко пытался переложить груз ответственности с ее плеч на свои. Вот только она не относилась к числу тех, кто охотно пошел бы на избавление от грехов, выбирая для этого самый легкий из путей.

— Но это не ты угрожал Горбину визитом мракоборцев, — шмыгнула носом Гермиона.

Драко как-то странно хмыкнул, то ли восхищаясь ее поступком, то ли, напротив, порицая за необдуманность.

— Но я позволил тебе пойти туда одной, хотя знал, что твой язык донельзя острый, Грейнджер.

Повернув голову в сторону Драко, Гермиона иронично подняла бровь, не в силах пропустить сказанное мимо ушей.

Она не ослышалась? Он что, и впрямь считает, что у нее острый язык?

— Это ты мне говоришь? — с издевкой спросила она, мысленно перебирая все язвительные ответы Малфоя, которые только слышала. — Спешу напомнить, что не прошло и нескольких минут с момента твоего пробуждения в лазарете, как ты уже имел наглость пререкаться с профессором Эддингтоном.