Холодное солнце

Над крышей нависал внушительных размеров купол, призванный рассеивать солнечный свет. В темноте переливалась синяя гладь. По меньшей мере двадцать пять метров. Кругом ни души. Светильники под куполом погашены. Но в отсветах городских огней все лучилось радиоактивным свечением. В этом полумраке Патель бросил полотенце на шезлонг, перешагнул через канат (зачем вокруг бассейна канат?) и заглянул через край.

И не увидел воды.

Дно бассейна рассекала гигантская трещина.

Как оказалось, свет звезд и городские огни отражались всего-навсего от синего кафеля на дне бассейна. Патель представил, как дно расходится у него под ногами. На высоте десяти этажей. «Что это за отель?» – спросил он управляющую делами, представляя себе особняк в стиле ар-деко эпохи колониального расцвета. «Абсолютно новый», – сообщила управляющая, чинно передавая ему документы для заселения. Как будто новизна были признаком качества.

Трещина тянулась зигзагами от одного края бассейна к другому. Местами излом достигали в ширину целого шага. Жаль, что Сара этого не видела – она сочла бы это необыкновенным. Шесть лет назад Сара повела его в Современную галерею Тейт, чтобы показать гигантскую трещину в полу.

– Срань, – сказал тогда Патель. – Просто большая хренова трещина. Это не искусство.

Тогда он серьезно разозлился на нее. Настолько, что на виске запульсировала вена. Теперь Патель не мог понять почему. Трещина тянулась по всей площади зала. Взрослые и дети подходили и заглядывали в нее, кто-то бросал обертки от батончиков, другие трогали края. Какая-то скульпторша из Мексики. Или это была скульптор, вроде актера? Возможно, он успел посмеяться и над этим.

Сара терпеливо объясняла, что эта трещина была вызовом архитектурным принципам. Кажется, они были в кафе, и люди толкались возле их столика… Нет, они стояли в очереди за ланчем, и Сара говорила сдавленным шепотом, с яростью, с жаром. Люди косились на них и отводили глаза.

– Для меня важно, чтобы ты понял, чем я занимаюсь, во что я верю.

Патель едва не фыркнул. Но разум возобладал, и он лишь, поджав губы, рассудительно кивал. Сара тогда уже пробовала себя в искусстве, которое обещало поглотить ее целиком и до сих пор было делом всей жизни. Воплощение в скульптуре голых оргазмирующих женщин. В минуты раздражения Патель называл их дрочащими девками.

И теперь, стоя здесь и глядя на трещину, пересекающую дно бассейна, он раздумывал, как бы это объяснила Сара. Представил, как она сосредоточенно исследует каждый изгиб трещины – лоб в мелких морщинках, зеленые глаза, как два дымчатых изумруда. Вызов принципам архитектуры, кроме шуток…

В голове родилась анимация вроде тех, что без конца крутятся на некоторых страницах в «Фейсбуке». Крепкая смуглая рука хватает каштановые волосы Сары, разбивает череп о зазубренный край трещины, и так бесконечно по кругу…

Патель содрогнулся. Сдержал крик.

– К черту, – проговорил он в ночное небо.

Потащился обратно в номер. Телефон лежал на журнальном столике. Два пропущенных от Сары, один от Римы, голосовое сообщение и письмо от отдела баллистики. Патель открыл письмо. Подтверждение о получении его запроса; с учетом неотложного характера он имеет приоритет, но за недостатком персонала, бла-бла-бла… предварительный отчет займет день или два.

Патель уже потянулся за телефоном, чтобы позвонить Саре, как раздался звонок. Тяжелый ком опустился до желудка, вытеснив очередную порцию желчи.

– Сара.

– Привет. – В одном этом слове можно было уловить замешательство и облегчение. Наверное, это и предваряло женитьбу? Каждодневное приспосабливание друг к другу?

– Прости, не отвечал на звонки, – сказал Патель.

– Да все нормально.

Патель чувствовал, как она подыскивает слова, чтобы они прозвучали серьезно и вместе с тем фривольно. Что обычно говорят по телефону любимым, когда их разделяют тысячи километров? Что-то обыденное, но при этом глубоко сердечное.

– Нам нужно поговорить.

– Сейчас?

– А ты что, спал?

– Нет. В смысле… не лучше ли поговорить при встрече?

У него зачастил пульс. Так значит, сейчас? Тот самый разговор?

Смех Сары прозвучал, как набатный колокол.

– Да ничего серьезного. Я просто… Я не имела в виду, что нужно поговоритьнастолькосерьезно. Ну, ты понял… – Она как будто нервничала. – Просто чтобы пообщаться… Ты понимаешь, о чем я?

– Да, конечно.

Патель испытал облегчение. Серьезные разговоры были не ко времени и не к месту. Хоть он понимал, что однажды этот день настанет. Уже скоро.

Они побеседовали еще несколько минут, обсудили прошедший день. Патель не вдавался в подробности и старался не затрагивать тем, касающихся их самих. Наконец долг в отношении друг друга был исполнен, и они попрощались.

Пришло второе голосовое сообщение. Рима интересовалась – в неофициальном порядке, как у него дела. Патель написал ей: «Завтра утром по «Скайпу»?» Мгновенно пришел ответ: «Да, в 9 по Лондону».