Холодное железо

Несчастный разбойник в разорванной одежде, с набитой за пазуху для сохранения тепла соломой, сидел до той поры в углу, баюкал сломанную руку и тихонько сопел. При звуках своего имени он приободрился и резво закивал, как будто его одобрение могло кому-либо помочь.

– Звучит неплохо. Они думают, что эти холмы принадлежат им – тут я согласен полностью. Этот Ваэрдинур убил моего друга Рябого. Убил равнодушно, как ни в чем не бывало. А можно мне… – Он потянулся к фляге Коски, облизывая губы.

– Само собой, – ответил Старик, допив все до последней капли и переворачивая флягу горлышком вниз, дабы показать, что она пуста. – Капитан Джубаир, ты отберешь восемь самых опытных бойцов, которые будут сопровождать разведку.

Свит недоверчиво покосился на неповоротливого кантийца.

– Я предпочел бы ехать с людьми, которым доверяю.

– Как и все мы, но можно ли таких повстречать, не правда ли, Темпл?

– Очень мало. – Стряпчий не мог причислить к надежным ни себя, ни кого-либо из заполнивших хижину.

– Значит, вы нам не доверяете? – воскликнул Свит с видом оскорбленной невинности.

– Мне часто приходилось разочаровываться в людях, – возразил Коска. – С той поры, как великая герцогиня Сефелина предала меня и отравила мою дражайшую любовницу, я никогда не обременяю излишним доверием деловые отношения.

– Лучше всего, – Брачио громогласно отрыгнул, – внимательно следить друг за другом, держать оружие под рукой и оставаться подозрительным, не забывая, что личные интересы – главная побудительная причина.

– Великолепно сказано! – Коска хлопнул его по колену. – Это как нож в носке, который в трудной ситуации станет тайным оружием.

– Я пробовал носить нож в носке, – пробормотал Брачио, поглаживая нагрудную перевязь. – Ужасно трет ногу.

– Так мы выступаем? – прогремел Джубаир. – Нельзя тратить время впустую, когда Бог посылает тебе важную работу.

– Работу надо по-любому работать, – ответил Свит, поднимая воротник шубы и выходя в ночь.

Коска потянул к губам флягу, но вспомнил, что она пустая, и знаком потребовал наполнить.

– Дайте еще выпивки! А ты, Темпл, присядь рядом, поговори со мной, как бывало раньше. Успокой меня, Темпл, дай мне совет.

– Не уверен, что смогу дать правильный совет, – вздохнул Темпл. – Мы вышли за пределы досягаемости законов.

– Я говорю не о человеческих законах, а о праведном пути! Спасибо… – Сержант Балагур принялся наливать из открытой бутылки во флягу капитан-генерала с ювелирной точностью. – Я чувствую, что буря влечет меня по морю непонимания и мой компас моральных норм сбился! Стань звездой моей нравственности, Темпл! А как же Бог, человече, как же Бог?

– Боюсь, что мы могли выбраться и за пределы досягаемости Божьих законов тоже, – пробормотал Темпл, когда отворились двери.

Вошел, сильно хромая и вцепившись в драную шляпу, Хеджес. Он казался еще изможденнее, чем прежде.

– Ты кто такой? – спросил Коска, вглядываясь в полумрак.

– Меня зовут Хеджесом, господин капитан-генерал. Я погонщик из Криза. Ранен при Осрунге, господин, командовал там атакой.

– Вот по этой причине я оставляю командование атаками другим.

Шаря глазами по сторонам, Хеджес пересек комнату.

– Не могу не согласиться, господин. Могу я с вами поговорить?

Довольный, что Коска отвлекся, Темпл выскочил в кромешную тьму.

Обитатели лагеря нисколько не заботились скрытностью. Люди, закутанные в шкуры и плащи, одетые в рваные одеяла и части доспехов, с ругательствами топтались по снегу, превращая его в грязную слякоть, высоко поднимали шипящие факелы, тащили упирающихся лошадей, разгружали из фургонов сундуки и корзины, пар от дыхания вился облаками вокруг их лиц.

– Можно мне пойти с вами? – спросил Суорбрек, пристраиваясь рядом с Темплом в общей неразберихе.

– Если не боитесь, что моя удача заразна.

– Вряд ли она хуже моей, – пожаловался биограф.

Они миновали кучку людей, которые набились в хижину с одной обрушившейся стеной и разыгрывали в кости место для постелей. Еще один точил клинок на скрипучем камне, и рой искр улетал в темноту. Три женщины спорили о том, как лучше развести огонь в очаге. Ни одна не знала правильного ответа.

– Вас когда-либо охватывало чувство… – рассуждал вслух Суорбрек, пряча лицо в воротнике потертого плаща. – Чувство, что вы каким-то образом угодили в более чем нежелательное положение, но не можете ума приложить, как оттуда выкарабкаться?

– В последнее время – ежедневно и ежечасно, – покосился на писателя Темпл.

– Как будто вы наказаны, но не знаете за что…

– Я знаю за что, – пробормотал Темпл.

– А я не знаю.

– Жаль, что не могу сказать то же самое. Но, боюсь, это правда.

Один из курганов откопали от снега. Свет факела отражался от замерзшего мха в сводчатом проходе, который один из сутенеров уже занавешивал. Снаружи начала выстраиваться неровная очередь. Между двумя другими курганами дрожащий разносчик устроил прилавок, предлагая кожаные ремни и мазь для их пропитки. Хорошему купцу спать некогда.

Темпл уловил отголоски слов инквизитора Лорсена, доносящиеся из-за неплотно закрытой двери:

– Вы, Димбик, в самом деле верите, что в этих горах прячутся мятежники?