Холодные глаза

И понял я это не потому, что сидел рядом с трупом начальника районной полиции. Я это понял, увидев те самые, еще более высокие горы, находившиеся в десятках, а может, и в сотне километров от нас. Я понял, что на каждую высокую гору, какой бы высокой она тебе ни казалась, пока ты находишься под ней, найдется еще более высокая гора. И пока ты горделиво осматриваешь покоренные тобою вершины под ногами, всегда найдется кто-то, кто смотрит так же горделиво на тебя с высоты.

– Надо сообщить их семье, – сказал Заур.

– Их?

– Отец и сын. – Заур едва заметно поочередно кивнул в стороны обеих жертв.

После того как приехали первые полицейские машины, мы оба дали показания на месте, и нас ожидаемо попросили никуда не уезжать из села. Ничего нового.

Мы подошли к нашему уазику. Водила топтал ботинками с десяток окурков.

– Идем пройдемся, – предложил мне Заур. – Вниз спускаться около часа, закат, красиво.

Я согласился, вспомнив наш прошлый разговор, когда мы точно так же спускались вниз на его машине после убийства Али. Я предположил, что смерть подталкивает Заура к размышлениям о смысле жизни, о метафизике бытия.

Первые минут двадцать мы шли почти молча, лишь иногда Заур указывал на какое-нибудь место и объяснял мне, что там находится или что там происходило в какие-нибудь времена. На удивление он довольно хорошо знал историю Дагестана. Мимо нас то и дело проезжали полицейские уазики. Два раза полицейские останавливали нас, чтобы напомнить о невыезде. Было слегка непривычно видеть, как какой-нибудь полицейский в очень уважительной форме, но все же дает указания Зауру. Тот спокойно кивал, а когда они уезжали, слал их на три буквы. Мы оба понимали, какой всех нас ожидает скандал. Факт, что, возможно, Муртуз и Гасан были непричастны, мы скрыть уже не могли, так как дело явно должно было получить широкую огласку. Жестокое убийство начальника районной полиции – это, как коротко, но выразительно сказал бы Заур, полный пиздец.

Мы дошли до смотровой, той самой, откуда Хамзат сбросил Али. Заур остановился, глядя на закат. Я встал рядом с ним. Он поднял палец и указал на равнину вдалеке, рядом с соседней горой. Ее красиво заливало оранжевым светом.

– Там, за этой горой и равниной, начинается мое село. А на этой равнине триста-четыреста лет назад был аул. И жил там один мужик по имени Хажи. – Он произнес имя на аварский манер: Гаджи. – Говорят, это был огромный мужик. Высокий, сильный, типа. Богатый, уважаемый, с не самым лучшим характером.

– Грубил всем, как вы? – усмехнулся я.

– Людей убивал, – как-то сухо ответил Заур.

– А… – заглох я.

– По разным причинам. Кто-то сказал что-то не то. Кто-то сделал. Говорят, что бывало и на заказ.

– Как, типа, киллер?

– Да. Но с этой… – Он махнул пару раз воображаемой шпагой.

– Шпагой?

– Шпагой, мечом, не знаю, что у них там было в пятнадцатом веке.

– Если лет четыреста, то, наверное, семнадцатый.

– Ты до хуя умный. Историю не порть.

– Извините.

– В общем, был не особый мужик. И жен у него было что-то около десяти.

Я удивленно посмотрел на Заура, и тот сразу отрезал:

– Тут с религией ничего общего. Ну вот просто был такой мужик, и все. Детей у него, конечно, было огромное количество и был какой-то любимый сын. – Возможно, поняв, что начинается эта история как сказка, Заур резко остановился, сурово посмотрел на меня и добавил: – Это тебе не фантастика. Реальная история. Известная. Короче, грохнули его сына по случайке, во время каких-то разборок. Ну, он, типа, вообще крайний был, не знаю, может, разнимал дерущихся, не суть. И убийца, молодой парень, который тоже был человеком, походу, неплохим, как только понял, что убил сына того самого Хажи, решил идти к нему сам, чтобы сообщить об этом. Он понимал, что Хажи такую суету просто так не оставит и устроит кровную месть не только ему, но, может, и остальным членам его семьи. Может, даже истребит всю мужскую ее часть. Женщин, конечно, не тронул бы… Короче, пошел он к Хажи. Встал перед ним и говорит: мол, так и так случилось, убил твоего сына, не специально, но так вышло, и, мол, убивай меня, чтобы было все честно. А Хажи, знатный убийца, его обнял и говорит, мол, прощаю тебя, теперь ты будешь мне как сын. Такая история, – завершил Заур.

– Интересная, – не зная, как прокомментировать услышанное, сказал я.

– Вот ты, наверное, сейчас думаешь: как это связано с нашим делом? Будет ли тут что-нибудь поучительное? Не будет. Я просто ее вспомнил и решил рассказать. Потому что хорошая история. А их, сука, мало в этом мире. Может, и ты тоже расскажешь ее своему сопляку. А он еще дальше. И будет история моего не знаю сколько там раз прапрапрапрадеда жить вечно. Чтобы люди верили, что во всякой хуйне может быть хороший конец.

Заур собрался идти дальше, но я остановил его вопросом:

– А что случилось с ним потом? Он просто умер от старости? Или история об этом умалчивает?

– С Хажи?

– Да.

– Зарубили его с кучей других людей. В какой-то битве с персами, кажется.

Заур двинулся вниз по дороге.

– А с аулом? Почему его нет?