Холодные глаза

– «Яхь», – нашел я объяснение. – Убийство Хабиба – это история про честь. Гасану было стыдно перед Муртузом сдать настоящего отца. И тот, кто это сделал, то есть настоящий отец… – Я взял с рабочего стола нож и положил его перед Зауром. – Отдал его Гасану. Возможно, как доказательство того, что дело сделано. Ну или типа того. Не знаю, какие там были мотивы, но после убийства нож точно как-то оказался у Гасана, а тот спрятал его под ступеньками. Ну все… – Я опустился на стул.

– Что «все»?

– Муртуз тыкал палкой мне под ноги, практически показывая на нож. Ты же сказал, что его нашли под ступеньками.

– Да.

– Так он туда и тыкал каждый раз, когда я просил сказать хоть что-нибудь. Я стоял на этих гребаных ступеньках.

– Это все не точно, – строго заметил Заур и указал на все, что лежало на столе, растопырив пальцы обеих рук. – Понял? Я знаю, как это бывает. Когда очень хочешь закрыть дело и начинаешь притягивать за уши версию.

– Мы так и сделали с Гасаном, – мрачно добавил я. – Просто притянули.

– Вот именно! Так что это все просто одна из версий. Охуенно правдоподобная, но версия. Понял?

– Да.

– А теперь ты не против, если я покушаю?

– Откуда у тебя аппетит в такие моменты? – задал я риторический вопрос и сел за рабочий стол. Нужно было взглянуть на все через призму новой версии.

– Если ты не заметил, у меня только аппетит и остался.

Пока я пытался обновить информацию, мне вспомнились инициалы на ноже – «Э. Т.». Я еще раз пробежался по списку всех, кто как-либо был замешан в нашем деле. Никто не соответствовал, кроме дальнобойщика, который еще восемь лет назад был смертельно болен и не дожил до этого дня. Больше никаких «Э. Т.» в наших списках не значилось.

– Насчет ножа, – сказал я после долгого задумчивого молчания, когда тишину нарушало только чавканье за спиной. – Это нож Али, очевидно. Убийца получил доступ к его ножу.

– Или к ножу одного из охотников, а тот зассал и забрал нож Али, – предположил Заур и продолжил есть. – Так себе курица. Не прожарена.

– Может, и так. Но давай подумаем, кто имел доступ к ножу, кроме других охотников?

– Моя сестра, – сухо сказал Заур, вспомнив о том, что Али виделся с ней.

– А что, если Али был связан с убийцей? Что, если в один из таких вечеров он отдал нож? Кому он мог его отдать?

– Да кому угодно!

– Я не понимаю, что ты возмущаешься?

– Задолбал ты с этим ножом. Я уже все по нему изучил за это время. Вариантов слишком много, а связать его не с кем. Нет ни отпечатков, ни посторонней крови. Ничего нет. Но есть один мужик, он инструктор по бою на ножах. Ну вся вот эта хуета про самооборону. Еще у него есть свой магазин для охотников. Я сбросил ему фото жертв и модель ножа, завтра получим ответ.

– А какой ответ? В смысле, что ты его спросил?

– Как что?

– Ну вот какой вопрос ты ему задал?

– Да блядь! – буркнул Заур, бросил наполовину обглоданную куриную ножку на стол и взял телефон маслянистыми руками. – Читаю! «Посмотри по-брацки, чё думаешь?» Вот.

– Просто бомбический вопрос!

– Пошел на хер.

– Ты ему доверяешь?

– Да, он один из моих подчиненных. Был когда-то. Помешан на ножах. Если бы срочно надо было кому-нибудь подкинуть наши вещдоки, я бы подкинул ему, – завершил Заур и вернулся к курице.

Я некоторое время смотрел на него, пытаясь определить, шутит он или говорит всерьез. На долю секунды я вспомнил, что под личиной безвольного алкоголика скрывается человек, презираемый сотнями семей за самые гнусные поступки.

Запись 24

Приехали в село. Все в лужах и грязи. На горах уже снег, говорят, скоро дойдет и до нас. Люблю приезжать зимой, но только на новогодние каникулы, а не на целый месяц.

Единственный плюс села – это моя библиотека. Дополнила ее комплектом Гарри Поттера на английском. Ася говорит, что мой английский не хуже, чем ее. Of course. За окном скукотень. Папа запретил Асе выходить в село в джинсах, сидит теперь злая. Другой какой-нибудь культурной одежды у нее нет. А мне нравится, у меня и хиджаб есть. Белый. Сейчас пойдем к тете Маликат, обожаю ее истории про всякие страшные медицинские случаи.

Может, мне тоже пойти на врача? С биологией у меня все хорошо, если не считать эту тупую теорию Дарвина.