Холодные глаза

В общем, я закрыл дверь на балкон, на всякий случай припер ее тумбочкой, а на самый край поставил лампу-ночник. Если такая штука упадет, я мигом, как испуганная кошка, взлечу до люстры. Дверь в коридор я хотел оставить приоткрытой, но уверенным на сто процентов быть нельзя. Угроза могла прийти с любой стороны. Так что ее я запер, но на всякий случай продумал план действий: вскочить на ноги, схватить нож и бежать что есть мочи к двери, повернуть ключ, оставленный в замке, выскочить в коридор и желательно при этом орать во все горло, как будто меня режут. Охотники они или кровожадные убийцы, в одном можно быть уверенным – резать мясо они умеют.

На часах было всего 20:15, но веки тяжелели… Я был не самым религиозным человеком, однако все-таки верил в Бога и в нужные моменты был готов обратить к нему мольбы. Чаще всего я это делал, когда самолет попадал в зону турбулентности, а учитывая, что летал я не часто, опыта в молитве у меня было немного. Но в тот вечер, засыпая в не самых обычных условиях, я решил, что все-таки полезно попросить у Бога прощения за мои грехи, а заодно и защиты от всякого злого умысла со стороны соседей за стеной.

Проснулся я в пять утра. Можно сказать, что легко, а можно сказать, что странно. Просто открыл глаза и почувствовал, что мозг включился мгновенно. Я понял, что должен уехать, и все.

Умывшись, я быстренько сложил вещи, прибрался в номере, выглянул в окно. На соседнем балконе стоял уже другой полицейский, видимо, более предусмотрительный, потому что он был в бушлате.

Взяв рюкзак и оборудование, я вышел из номера, поздоровался с полицейским, стоявшим у двери охотников, в фойе второго этажа увидел еще двоих, спавших на кушетке, и спустился вниз. Здесь не было ни одного живого человека (да и мертвых тоже). Разбудил администратора, положил ключи на стол и вышел.

Уже светало. Ни снега, ни ветра не было. На улице курили еще два сотрудника. Это было идеальное, как в рекламе зубной пасты, свежее зимнее утро. Машина Заура стояла на месте. Она, как и моя, покрылась тридцатисантиметровым слоем снега, а это значит, что, скорее всего, со вчерашней встречи с тем амбалом, бывшим женихом старшей дочери Хабиба, он никуда не уезжал. Не знаю, через какое дерьмо он прошел вчера, допрашивая еще пятерых, но тот факт, что Заур еще тут, меня без реальной на то причины обрадовал. Я просто подумал: хорошо, что он здесь, значит, хоть кто-то держит ситуацию под контролем. А судя по общей обстановке, держать в таком месте ситуацию под контролем означало всегда быть как вода, как сказал бы Брюс Ли: уметь подстраиваться под любого противника и, когда нужно, быть хитрым и терпеливым, а если потребуется, показать серьезность своих намерений. Вчерашние два предупредительных выстрела в воздух были убедительными. И громкими.

Я завел отцовскую «приору», прогрел и тронулся, испытывая облегчение, настоящее и искреннее облегчение. Я был горд собой и тем, через что прошел. Я ощущал прилив сил, прилив мыслей, которых в самом деле могло хватить на целую книгу. На полном серьезе я начал прикидывать, как можно было бы ее назвать. Приходили в голову названия в духе Агаты Кристи: «Убийства в снежных горах», «Багровая жестокость». Но мне больше хотелось написать роман в духе документального детектива, коими славился один из моих любимых авторов Трумен Капоте. Я мог бы так же… если бы не одно обстоятельство – я уезжаю. Я, конечно, сожалел о том, что мое приключение не пришло к какому-то логическому завершению, в идеале – к раскрытию мною лично преступления, но, честно говоря, хрен с ним. С меня точно хватит. Это не обсуждается. Уехать отсюда было единственным моим желанием, в сравнении с которым желание раскрыть преступление просто таяло. Нет. Бродить по не столько напуганному, сколько агрессивному, взрывоопасному селу, понимая, что большая часть его жителей знает: ты чужак, и, хуже того, знает, что ты бегаешь в поисках интересного материала ради просмотров и, как сказал бы Заур, «лайков-шмайков», – это не для меня. И это не говоря о том, что существует небольшая, но все же вероятность того, что среди нас бродит настоящий псих – гребаный мясник. Конечно, больше шансов, что он среди восьми подозреваемых, и еще больше – что он давно покинул село (логики оставаться тут я точно не видел), но вероятность оставалась. И надежды выжить после встречи с этим зверем у меня особо не было.