Холодный день на солнце

Не знаю, чего мне не хватало: прозорливости или просто трезвого взгляда на человека, который тогда был мне дорог, но я упорно не желала верить слухам, и Маратово «Кому ты больше веришь, мне или всяким болтунам?» действовало на меня как заклинание.

Так продолжалось, пока слухов не стало слишком много, и под их грузом Алина сама во всем не созналась. Только тогда разрозненные куски сложились в цельную картину. Всему нашлось место и объяснение: и проблемам с жильем, из-за которых Марат отговорил меня ехать к нему на майские, и портфолио, которое он сделал для Алины (забыла сказать: у нее амбиции фотомодели), и тому, что они как-то одновременно перестали выходить на видеосвязь.

Мама, когда я поделилась с ней, все повторяла: «Какой подлец, какой подлец». Отец же сказал: «Ничего другого я от твоего фотографа я и не ждал. Но Алина… Она ведь из хорошей семьи». Для родителей «хорошая семья» всегда была чем-то вроде тверди посреди бурлящего океана, и теперь эта твердь пошатнулась и ушла бы под воду, не спиши они все на дурное влияние Марата. Им бы и в голову не пришло, что Алина, эта девочка из хорошей семьи, уже в семнадцать лет не могла вспомнить, со сколькими парнями спала, или что московская подруга, которую она как-то привезла с собой на каникулы, приходится ей поставщицей амфетамина.

Мне, наверное, полагалось рыдать ночи напролет, ведь Марат был моим первым парнем, «любовью всей моей жизни» и все такое, но я почему-то не могла выдавить из себя ни одной слезы. Я прислушивалась к своему сердцу, но вместо звона осколков слышала только космическую тишину в промежутках между ударами и вскоре начала сомневаться, что сердце вообще можно разбить. Я решила, что есть дела поважнее самокопания, и налегала на учебу – как раз начался последний семестр.

По-моему, закончить с отличием экфак СОГУ[8] не так уж трудно, но родня раздула вокруг моего красного диплома настоящий торнадо. Дома сделали «три пирога»[9], на которые слетелись все близкие родственники. По материнской линии – Арлета с Феликсом и Илоной и дед Хазби, по отцовской – дядя Артур с женой Натэллой и сыновьями Ацамазом и Русланом, и тетя Эльза с Дзерой и Валерой. Мой родной брат Влад, который недавно женился и теперь жил отдельно, пришел с женой Диной.

Обед был совершенно невозможный. Четыре часа кряду я выслушивала поздравления. Все желали мне быть такой, чтобы мои родители, а также дяди и тети могли мной гордиться. Арлета пожелала еще поскорее найти свое счастье. То есть выйти замуж. По ее логике, это был следующий после диплома обязательный пункт в жизни девушки. Я ответила, что, увы, сейчас у меня и парня-то нет, так что извините, но на свадьбе моей вам гулять не скоро, если вообще доведется.

– Нам не очень везло с молодыми людьми в последнее время, – сказал отец. – Но больше мы так ошибаться не будем.

Мама заметила, что я едва держусь на стуле и попыталась взять меня за руку. Я отдернула руку, о чем в тут же минуту пожалела.

Когда тетушки изрекли свое утешительное «ну-ну, с кем не бывает», а дядья неловко откашлялись, тема была закрыта, но остаток дня я ощущала себя мазком на предметном столике микроскопа.

Когда мне подарили изумрудные серьги (весьма изысканные, стоит признать), молодежь встала из-за стола и удалилась в другую комнату. Мы принужденно болтали на темы, которые принято считать общими: поп-музыка, технические новинки и высшее образование. Все мои двоюродные братья и сестры учились на юристов, экономистов или зубных врачей. Исключением был шестнадцатилетний Валера, который только окончил десятый класс. Я спросила, куда он хочет поступать в следующем году.

– В Москву.

– А в какой институт?

– Не знаю, – ответил он. – Главное – уехать.

На следующее утро мир выглядел на удивление чистым и безвредным. Небо было огромным свежевыстиранным полотном денима, и белый солнечный свет не резал глаза. Впервые за долгое время я не чувствовала, что чем-то кому-то обязана, и сам воздух, казалось, был пропитан свободой и жизненной силой.

Это впечатление развеялось за завтраком, когда отец спросил, чем я собираюсь заниматься дальше. Вопрос застал меня врасплох. За дипломом, экзаменами и прочим я как-то не успела придумать, чем бы мне хотелось заняться по окончании университета. Я умела хорошо учиться, но почти до самого конца не связывала свое образование с будущей работой. Поэтому я ответила:

– Не знаю.

– Ну, раз не знаешь, – сказал отец, явно ничего другого от меня не ожидавший, – вот какой у нас есть вариант…

Вариантом была служба в финансовом управлении городской администрации. Там как раз освободилось место, и хорошая знакомая родителей, занимавшая важную должность, обещала меня устроить. Муниципальная служба не слишком привлекала меня, но, чтобы не казаться бездельницей, я согласилась. На следующий день началась моя стажировка, а через месяц меня приняли в штат.