Холодный герцог

Вопрос был резонный, и Дэвид, все же, помнил, что как таковой, вины Дианы нет. Но все равно, злости от этого меньше не становилось.

– Я скучала по тебе, – негромко продолжила Диана. Взгляд её наполнился тоской. – Я страдала, пытаясь понять, почему ты стал так холоден со мной.

Она вздрогнула, услышав, как заскрежетали зубы Дэвида. Он смотрел на неё тяжелым взглядом. И дышал так же – тяжело. Казалось, герцог вел борьбу с кем-то невидимым. Но как бы не желала Диана помочь мужу в этом, справиться должен был он сам.

Дэвид немигающим взором глядел на жену. Видел её взволнованное лицо, как в дымке. Слышал её голос, полный тревоги, будто Диана стояла не рядом, а где-то там, далеко.

Ревность. Огненная, съедающая изнутри, сжигала сердце и требовала немедленного выхода наружу. Унести. Спрятать её. Разорвать всех тех, кто осмелился смотреть на Диану. А её саму – запереть, и чтобы выходила только ночью, укутанная с головы до ног…

На миг, чтобы совладать с собой, Дэвид смежил веки. Секундная передышка. А потом – снова в бой с самим собой.

– Диана, – обратился герцог к жене странным, приглушенным голосом. – Мне жаль, что я стал причиной твоих переживаний. Я не могу сейчас всего объяснить тебе.

Он тяжело вздохнул.

– Ты можешь погулять, – голос его стал отдавать сдерживаемыми, властными нотками, – но могла бы ты сделать это не в столь красивом наряде? Я не хотел бы, чтобы кто-то из моих членов команды свернул себе шею, или, чего доброго, свалился за борт.

И только теперь, услышав слова мужа, Диана, вдруг, осознала, что крылось за всем этим. Это осознание снизошло на неё так внезапно и ярко, будто то было подсказкой Свыше.

– Хорошо, – легко согласилась Диана. – Но ты, конечно, проводишь меня до каюты?

– Провожу.

Когда Дэвид открыл для жены дверь в каюту, девушка, обернувшись, подняла на мужа невинный взор и ласково обратилась к нему:

– Дэвид, прошу, ты мог бы помочь мне с платьем? Рут спит, и я не хотела бы тревожить её сон. На платье такая шнуровка, что я не справлюсь одна. А оставаться в нем до самого вечера – не самая лучшая идея.

– Хорошо, – герцог зашел вместе с женой в каюту.

Как только за ними закрылась дверь, Диана плавно опустилась на край кровати. Дэвид, встав позади жены, начал расшнуровывать платье. Движения его были механическими – ровно до тех пор, пока его взгляду не обнажилась белая спина Дианы. Не сдержавшись, герцог опустил на неё свою смуглую, да еще к тому же, загорелую ладонь. На фоне светлой кожи его рука казалась совсем черной.

Сердце Дэвида обожгло от понимания, какие же они все-таки разные с Дианой. Он нес в себе мрачное прошлое, был жесток и беспощаден. Она – была сама свет и нежность. Сможет ли Диана на самом деле полюбить его? Это, вдруг, стало самым важным вопросом для герцога.

– Я знаю, почему ты так злился, – нарушая тишину, мягко сказала Диана.

Она обернулась и устремила на мужа нежный взгляд. Лицо его было каменным, а взор – напряженным, будто он собирался прыгнуть в пропасть.

– Ты ревнуешь меня, – негромко сказала Диана.

Взгляд Дэвида стал отстраненным.

– Это так, – нехотя согласился герцог.

– Я дала повод для ревности? Я где-то оступилась? – девушка взяла мужа за теплую ладонь.

– Иногда для ревности не нужен повод, – губы Дэвида скривились в горькой усмешке.

– Мне это знакомо, – Диана робко улыбнулась, и когда герцог вопрошающе посмотрел на неё, добавила:

– Я очень ревновала тебя на балу, и тогда, когда узнала из газеты, что ты был в театре, – девушка сглотнула – в горле ощущалась горечь, – это мучительно больно. Я не хочу, чтобы ты испытывал подобное.

– А я не хочу, чтобы ты пострадала от моей ревности, – глухим голосом отозвался Дэвид. – Со мной такое впервые. Это чувство очень сильное.

– Разве ты не ревновал свою первую жену?

– Никогда. Анжелика не вызывала во мне ничего, кроме вожделения, раздражения и сожаления, – герцог заметил, как побледнела Диана. И тут же, сердцем, ощутил, как больно стало ей сейчас.

Не выдержав это, Дэвид порывисто обнял жену за обнаженные плечи. Прижавшись горячими губами к её шее, герцог зашептал:

– Я ревную, и, кажется, схожу с ума от ревности. Мне хочется бросаться на каждого, кто посмел посмотреть на тебя, Диана, – Дэвид тяжело вздохнул, было очевидно, каких усилий стоило ему признание, а потом сказал:

– Я боюсь потерять тебя. Каждый день я просыпаюсь с мыслью, что однажды ты сочтешь меня недостойным тебя.

– И напрасно, – по щекам Дианы побежали слезы. – Это невозможно, Дэвид. Ты – самый благородный, прекрасный мужчина. Твое сердце – храброе, а душа – чистая. В тебе я нашла все то, что искала. Мир, спокойствие, радость и любовь. Я люблю тебя, Дэвид.

Герцог медленно поднял голову и устремил на жену взгляд. Какой это был взгляд! Как много было чувств в нем! Сомнения, надежда, боль и пока еще затаенная радость. Диана, обхватив дрожащими ладонями Дэвида за лицо, повторила:

– Я люблю тебя, Дэвид. Люблю твое прекрасное тело, каждый твой шрам. Я люблю твои благородные сердце и душу. Я люблю тебя всего – целиком – и только тебя.