Холодный герцог

Диана распахнула глаза и поняла, что находится в постели одна. Неужели она упустила момент? Или же это был знак Свыше? Девушка медленно села в кровати и устремила задумчивый взгляд в сторону окна. Там, удивляя всех, светило солнце. Его золотые лучи преображали мир, который теперь более не походил на скорбное зрелище.

Задаваясь вопросом, как правильно поступить, Диана, с помощью новой горничной, Мэри, привела себя в порядок. И когда девушка уже хотела отправиться в кабинет мужа и поговорить с ним, глазам её предстал удаляющийся экипаж с гербом герцога.

Сердце Дианы сжалось от досады.

Она снова упустила момент.

– Ваша Светлость, – голос дворецкого вывел Диану из оцепенения. Она, обернувшись, увидела слугу, в руках которого был конверт.

– Что это? – уже имея горький опыт, связанный с письмами, глухим голосом вопросила Диана.

– Его Светлость просил передать вам.

– Благодарю, – девушка дрожащими руками вскрыла конверт. Не сразу Диана начала читать письмо. Лишь собравшись с мужеством, она заскользила взглядом по изысканному почерку.

«Любимая. Ты спала так сладко, что я не стал тревожить твой сон. Я приеду к шести часам вечера, и мы вместе с тобой откроем наш бал. Уверен, ты затмишь всех своей красотой и самой прекрасной улыбкой в мире. До встречи.»

Диана любовно прижала к своей груди письмо мужа. Она, испытывая нежность и какое-то раскаяние, по причине того, что так и не сказала Дэвиду о случившемся, дала себе слово сделать это, как только он вернется.

Несколько часов назад

Рассветная тишина раскололась от звука выстрела. Испуганные птицы, издавая осуждающие крики, стаей взлетели с одинокого дерева. Темной тучкой они устремились прямо в небо, туда, быть может, отправилась и душа мужчины, который мгновение назад рухнул на мокрую, жухлую траву. Хотя, грех, который несла душа убитого, вряд ли позволял ей достичь небес.

Дэвид, смерив равнодушным взглядом застывшее лицо мужчины, отдал приказ своим людям. Они слаженно принялись за дело. А сам герцог, неспешной походкой направился в сторону ожидающего его коня. Ни сожалений, ни сострадания. Холод обнял его сердце. Всему этому имелось объяснение.

Его обманывали.

Не раз.

Но самыми лживыми существами, как в очередной раз подтвердил опыт Дэвида, оказались именно женщины. Осталось совсем немного – и он решит последний вопрос с той, которая стала причиной случившегося. С этой лживой сукой.

Диана, стоя возле зеркала, поправляла свои волосы. Непослушные золотистые кудри, освободившись от шпилек, снова рассыпались по плечам девушки. Увы, новая горничная пока еще не приловчилась делать прически так же умело, как Рут. И потому решено было оставить кудри полураспущенными. Пусть так, чем непонятная конструкция на голове, готовая вот-вот развалиться.

На Диане было изысканное платье глубокого синего оттенка. Этот цвет подчеркивал глаза девушки и делал их еще более выразительными. В меру приталенное, с расклешенной юбкой, платье дополнялось белоснежными перчатками из невесомого кружева. Завершающим штрихом стало то самое жемчужное ожерелье, подаренное Дэвидом своей жене дважды. Из всех ювелирных изделий, которыми теперь обладала Диана – рубиновыми колье, изумрудными ожерельями и бриллиантовыми гарнитурами, лишь этот жемчуг вызывал в груди девушки столько теплых чувств.

Поглядывая на часы, разместившиеся на полке, молодая герцогиня обнаружила, что до открытия бала осталось всего четверть часа. Где же Дэвид? Куда он подевался? Дурные мысли, словно жалящие осы, пытались пробиться сквозь разум Дианы. Девушка, не зная, как быть, принялась расхаживать по спальне туда-сюда. Снизу доносились голоса прибывающих гостей, за окном мелькали все новые экипажи, а Дэвид…

Где же был её любимый?

Сердце Дианы все больше переполняла тревога. Её совершенно не беспокоила вероятность того, что придется одной открывать бал – в присутствии сотни именитых гостей. Девушку волновало лишь одно – не случилось ли чего дурного с Дэвидом.

«Господи, – взмолилась Диана, обратив все свои чаяния к Создателю, – убереги моего любимого. Защити его. Он и так достаточно страдал. Верни его – живым и невредимым».

Не прошло и минуты, как дверь в спальню отворилась – и глазам Дианы предстал её муж. Грудь девушки наполнило восхищением – Дэвид, облаченный в темно-синий бархатный костюм и белоснежную рубашку, представлял, поистине, завораживающе зрелище. Невероятно мужественный, притягивающий своей хищнической красотой, герцог был воплощением истинной мужской привлекательности.

– Дэвид, – Диана ринулась на встречу мужу, и, позабыв обо всем, повисла на его шеи.

Мужские руки, источающие столь желанное тепло, сомкнулись на девушке. Она, прижавшись щекой к бархатистой поверхности, закрыла веки и прислушалась к биению сердца любимого – оно билось громко, и чуть быстрее, чем обычно. Как прекрасен был этот звук для слуха Дианы!

– Я так переживала, – голос девушки был сдавленным от нахлынувших чувств, сама она задрожала, и герцог чуть сильнее сжал её в своих объятиях, – где ты был, любимый?