Холодный как мрамор

Цвет быстро вернулся к щекам Вайолет. Мороз на губах превратился в капли, напоминающие росу. Никто из нас не осмелился пошевелиться или заговорить, пока она не пошевелила пальцами и сжала губы. Прежде чем открыть глаза, Вайолет прохрипела:

– Холодно.

Застонав от боли, она навалилась на локоть и кашлянула в кулак. Мы с ребятами расслабились, но все же трепетали от того, что сделали.

– Это закончилось во благо? – с нетерпением спросил Трей, кивая на маятник. – Спроси его.

Я спросила у самодельного маятника:

– Это закончилось во благо?

Он резко перестал раскачиваться, что я интерпретировала как отказ отвечать каким-либо способом.

– Спроси, закончилось ли это ко злу, – пошутил Трей.

– Они закончили со мной? – спросила Вайолет, когда наконец смогла произнести что-то связное.

– Надеюсь, – сказала я.

– Что со снегом? Как я сюда попала? Где Пит?

Казалось, игра или мучительная боль повредили ей память.

Я спокойно описала Вайолет лавину и то, как всех, кто стоял с нами на Стивенс Пасс, унесла вниз по склону снежная масса.

– Я не знаю, выжил ли кто-то помимо нас пятерых, – призналась я. – Если мы выберемся отсюда, надо быть готовым к плохим новостям.

– Здесь что-то не так, – простонала Вайолет. – Я не рассказывала Питу историю, я бы так не поступила.

Вайолет определенно помнила, что мы сыграли с ней в игру и я предсказала ее смерть, пока она была заморожена.

– Ты должна позволить мне позвонить моей маме, – сказала Вайолет, ее голубые глаза округлились от страха. – Я должна знать, что с ней все в порядке.

Почему-то, увидев смерть Вайолет, я больше не рассматривала эту девочку как угрозу. Я потратила месяцы, ненавидя ее, боясь ее и надеясь никогда больше не пересечься с ней, но сейчас она сидела перед нами безоружная. Вайолет больше волновалась о своей матери, чем о своей сломанной ноге. Если то, что она говорила ранее о том, как разрушить проклятье, было правдой, то я не могла чувствовать к ней ничего, кроме жалости. Я чувствовала сердцем: окажись я на ее месте, то сделала бы все, чтобы спасти свою мать, – такова была моя пламенная любовь к ней. Возможно, Вайолет никогда не была таким уж бессердечным монстром. Вероятно, это так ужасно: совершать столь чудовищные вещи и не иметь возможности довериться кому-либо.

– Сначала мы должны вызвать помощь, – возразила я.

Все же я не доверяла Вайолет. Нельзя было сказать, какую ложь она была готова рассказала своей матери о том, что мы с ней сделали в горах, если я позволю ей связаться с мамой прежде, чем вызвать помощь. Я бы не стала отрицать возможность того, что Вайолет могла сказать матери, будто мы держали ее в заложниках. Я набрала 911, и оператор сказала, что определит наше точное местоположение по геоданным телефона и пришлет к нам спасательную команду на снегоходах.

– Один из нас пострадал, – сказала я. – У нее сломана нога.

Когда помощь была уже на подходе, я решила использовать оставшееся время с Вайолет для общей пользы.

– Ты должна рассказать нам все, что знаешь о том, как и почему ты предсказывала смерти. Мы заслуживаем правды, Вайолет. Особенно Генри. Оливия никому не сделала ничего плохого.

Вайолет оглядела нас всех круглыми глазами, в которых больше не было сарказма и презрения.

– Они сказали мне, – выпалила она, – что если я не пойду и не достану того, кто им был нужен, они убьют мою мать. Каждый раз, когда я отказывала, они угрожали мне. Они показывали мне, как они это сделают. Они сказали, что моя жизнь была подарком ей и если я не буду им служить, то они заберут ее жизнь в качестве наказания.

– Кто, Вайолет? – спросила я. – Кто сказал, что накажет твою мать?

– Я не знаю, что они такое. Призраки, вероятно? Их пятеро. У моей матери было три выкидыша перед моим рождением и еще один, когда я была маленькой. Я не знаю, были ли они призраками моих настоящих сестер или же притворялись ими. Мои сестры умерли, чтобы я могла выжить. Ну, по крайней мере… они так говорили. У меня не укладывается это в голове, но это и было причиной, которую они мне называли, когда заставили делать эти вещи.

Вайолет кивнула в сторону Трея и добавила:

– Он знает. Они сказали, что он тоже знает.

Трей наивно пожал плечами:

– Я видел их во снах, но они никогда не просили меня сделать что-либо другому человеку.

Прекрасные голубые глаза Вайолет наполнились слезами.

– Каждый раз, когда я говорила им, что не хочу делать то, о чем они просили, они делали мою мать больной. А затем стали более жадными. Обычно они хотели одного человека в месяц, но когда они в ярости, то хотят больше.

– Я думаю, мы покончили с этим, – проговорила я. – Я искренне так думаю. И не думаю, что они когда-либо еще попросят тебя что-то сделать для них.

Вайолет была категорически не согласна.

– Нет способа это разрушить, не убив мою маму. Поверь мне. Я читала книги. Я искала в «Гугле». Возможно, тебе на меня плевать. Это нормально. Я не могу ожидать чего-то другого. Но моя мать не сделала ничего плохого. Она не заслужила того, что они с ней сделают.