Холодный Лунный Смайлик (Сказка-нуар)

Мишка вдруг вспомнил, где он оставил зажигалку: вечером, почти перед тем, как лечь спать, он решил прогнать озноб, согреться чаем, но, не найдя ни шнура от электрического самовара, ни спичек, зажег газ с помощью зажигалки… почему-то забыл при этом остеречься пытливых бабкиных вопросов насчет ее наличия… а вопросов никаких и не было… поставил чайник на плиту, на маленький огонь… и забыл о нем! То-то чудились ему с кухни странные звуки: то ли шип, то ли свист… это остатки воды из чайника выпаривались… Но почему-то никто не заметил, не выключил… Ясно почему! Нежить потому что. Им-то по фигу, — едва ли не с завистью подумал Мишка, — они мертвые, им беспокойство по поводу расплавленного чайника неведомо, еще бы, поскольку для них уже неактуальны человеческие стимулы, опаски, желания и предвидения, а он, Мишка, заживо сгорит!.. К черту стимулы! Пожар в доме! Где ноль… ноль один, б-блина, где МЧС!? Реальный ведь пожар!

Мишкины мысли беспорядочно теснились в усталом мозгу, ему все еще очень хотелось жить, но голова уже отказывалась соображать, придумывать способы спасения или, хотя бы, сделать выбор: лютая смерть от огня, или кошмарная смерть от этих… Что из этих двух сортов нежити вперед его съест!?

Тем временем запах гари стал гуще, удушливее… и эти… упыри завыли, заметались по крохотному коридору… Им тоже, видать, огонь совсем не в радость! Хотя, с чего, казалось бы — мертвее-то не станут?.. Или станут?..

Мишка схватил полотенце, открутил до отказа кран в умывальнике… и который в ванну смотрит кран — тоже пусть водичка хлещет, чего тут экономить!.. Намочить полотенце и прижать к лицу — дело двух-трех секунд: грязное оно там, или нет, а брезговать некогда, главное, что дым фильтровать будет, да и вряд ли им покойники вытирались! Что… что… ну, что еще можно вспомнить из уроков по ОБЖ?.. Про вурдалаков там ни слова… Колотятся, рычат!.. Мишка всегда, еще с детского сада, считался хитроумным мальчиком, даже в пределах своей родной физматшколы выделялся неистощимой изобретательностью на лабораторных занятиях, а также в отмазах перед преподами, воспитателями за проступки и дерзкие шалости, вот и здесь он лихорадочно соображал: как быть, как одновременно спастись от нечисти и огня? Зубы клацают, грудь разрывает кашель, ужас заливает мозги по самую ватерлинию… Идея пришла внезапно и была настолько безумной, что еще минуту-другую назад цивилизованный человек Мишка не посмел бы ее испытать даже под страхом смерти, но удушливый дым выкурил из Мишкиного сознания всё, кроме животной жажды еще разок глотнуть свежего воздуха. Мишка перехватил гантель в левую руку, а правой сдернул с унитаза лопнувшую крышку, схватил 'хомут' и, что было сил, запустил им в оконце между санузлом и кухней. Стекло в оконце лопнуло с веселым звоном, а деревянный снаряд, более похожий на подкову, чем на бумеранг, улетел дальше в недра кухни и, судя по громыхающим звукам, сшиб там что-то еще из посуды. Теперь преграда, защищающая территорию совмещенного санузла, была разрушена изнутри, и не кем-нибудь, а именно временным обитателем ее, Мишкой, и, стало быть, уже ничто, кроме разгорающегося пожара, не удерживало вампирскую нежить от проникновения. Между прочим, в тот момент, когда прозрачная преграда лопнула, ни бывшей бабки Мишкиной, ни бывшей сестренки, видно возле оконца не было: на огонь, похоже, отвлеклись. Да, да, да, да, все верно, он читал: нечисть всех разновидностей избегает огня, она дружно боится пламени — что оборотни, что ведьмы, что вурдалаки, что домовые… Тем не менее, бывшее Мишкино семейство никуда не исчезло из пределов квартиры — тут оно, рядышком — и отказываться от добычи не собиралось: весь вурдалачий вой, все хрипы и всхлипы жадными волнами переместились из прихожей на кухню, и вот уже снова мертвая бабкина голова в тлеющем платке сунулась в оконце. Но ее оттолкнул кто-то более крупный и сильный… папаня, кто же еще… толстые плечи в обгорелой кальсонной рубахе и вислое пузо пропихивает, когтистые руки тянет…