Холодный путь к старости

Преисполненный возмущения, он откинулся назад, на спинку стула, оттолкнулся ногами, намереваясь качнуться на задних ножках, но не соразмерил усилия и упал бы спиной на пол, если бы не выпрямил мгновенно ноги и не уперся носками ботинок в столешницу снизу. Стол от удара подпрыгнул. Семеныч вернулся в исходное положение и закричал:

– Садить и только садить, пока мир не перевернулся…

– Не за что, шеф. Все проверили. Ни одной зацепки, – пищали подчиненные. – Он, гад, не предприниматель. Не торгует, не ворует, налоги уплачены, даже за квартиру вовремя платит. Мерзавец, одним словом.

– Так подбросьте ему наркотики в машину. Мне вас учить надо? Машины возле подъездов беззащитно стоят, даже пацаны вскрывают двери и магнитолы тырят. В вас же ментовская закваска.

– Эта падла даже машины не имеет. Урод какой-то.

– Как не имеет? Его статейка явно заказная, наверняка, кучу деньжищ получил. Вот только от кого? На взятке его поймайте.

– Шеф, левые платные статейки он пишет. До денег жадный, но осторожный. Неуловим. Долгая песня. Слюной захлебнешься, пока съешь…

– Тогда заприте его в камере просто так. Палками обработаем, сам придумает, в чем виноват – воображение у него функционирует…

– Шеф, не горячитесь. Все-таки – пресса. Шум поднимется. Надо кончать цивилизованно. Давайте законным путем…

Исковое заявление в суд составляли впопыхах, и получилось оно легкомысленным, поскольку Семеныч в порыве чувств раскритиковал в нем не статейные цитаты, а те действительные моменты работы налоговой полиции, которые, как он думал, в статье были затронуты (вот уж точно: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать):

«…было опубликовано, что отдел налоговой полиции – это «узаконенный рэкет», что сотрудники налоговой полиции берут на рынке бесплатно товар и лиц, которые не дают его бесплатно, привлекают к административной ответственности. Кроме этого, якобы, работники налоговой полиции также приобретают товар по закупочной цене. Все эти высказывания являются личными умозаключениями корреспондента. Прошу обязать газету опубликовать опровержение фактов, изложенных в статье».

***

Можно было бы посмеяться над Семенычевой писулькой, но Алик понял, что ему нечем доказать случай в магазине «Штиль», коему он был свидетелем. Парадокс состоял в том, что можно видеть и слышать все, что угодно, но для суда этого вроде как не было. Ситуация не памятник, к ней не подойдешь спустя время и не перечитаешь надгробную надпись. Она не кинофильм, который можно перемотать, пересмотреть и, указав пальцем в нужном эпизоде, в нужное место, сказать: «Смотри. Вот оно!» В реальности момент прошел и его нет. Если не запасся доказательствами, что Нечто вообще существовало, то любая, образно говоря, собака может возразить: «А ты докажи, что я лаяла и мясо воровала. Я вообще мясо не ем и не лаю. Голословные утверждения! Голословные утверждения! Гав! Гав!» Она может опять схватить кусок мяса со стола, унести его в свою конуру, злобно поблескивая оттуда глазками и скаля клыки, тявкать: «Голословные утверждения! Голословные утверждения!» Возразить нечем, если под рукой нет диктофона, видеокамеры или фотоаппарата.

Обращение к адвокату Кошмарину было для Алика вынужденной, но приятной мерой. Кошмарина он любил. Этот адвокат обладал проникновенным умом и широкой эрудицией, благодаря которой мог говорить на любые темы. Внешне это был представительный мужчина, каких много, но с очень живым, хитрым и переменчивым взглядом. Когда он взывал к справедливости, то его взгляд становился страдающим, будто он сам сердечно переживал за дело, его не касающееся. Когда он рассуждал на общеполитические темы, то взгляд становился чрезвычайно осмысленным, въедливым, вызывающим на спор и одновременно утверждающим бессмысленность этих споров. Как любой адвокат, он защищал всех, кто платит, и мог добиться смягчения приговора или его отмены как самому мерзкому и кошмарному убийце, так и вполне порядочному человеку. Данная всеядность Кошмарина была неприятна Алику, но она не перевешивала яркости личности адвоката.

Застать Кошмарина в небольшом, скудно обставленном кабинетике юридической консультации было непросто: вечно в разъездах. На двери часто белела бумажка с текстом, предупреждающим об отсутствии. Алику повезло. Когда он шел по коридору, впереди приметил спину человека с портфелем, имевшего поразительно знакомые повадки. Кошмарин! Адвокат тоже обрадовался. Он открыл дверь, приставил портфель к столу, сел на простенький деревянный фабричный стул.

– Давненько, давненько. Каким ветром? – спросил он.

Алик изложил. Кошмарин, обильно испуская удушливый для носа нашего героя сигаретный дым, по-дружески посоветовал:

– Сходи к директору магазина «Штиль». Пусть выступит на суде и подтвердит, что налоговые полицейские брали у нее товар.

– Вы что, Владимир Николаевич?! Не пойдет она в суд…