Холодный счет

– Лежит на спине, сережки из ушей вырваны, один и тот же почерк… – продолжал он. – Но Крюков Дробнякову убить не мог… Значит, остается Харитонов. Где он сейчас?

– Дома у себя, на Моровом озере.

– А платье задрать пытались… – Милованов потрогал себя за подбородок, выражая высшую степень умственного напряжения.

– Но так не было ничего, – мотнул головой начальник розыска.

Милованов неожиданно повернулся к нему, глянул на него мягко, но Пасечник почему-то вздрогнул.

– Я так понимаю, Андрей Кириллович, вы защищаете Харитонова… Это очень хорошо, продолжайте в том же духе!

– Чем это хорошо?

Милованов не ответил, но дал понять взглядом. Если Пасечник не дурак, то догадается, что истина рождается в спорах и прениях.

– Харитонов – человек с больной психикой, изнасилование, ограбление, два срока… Причем ограбление женщины, а не мужчины. Очень даже симпатичной девушки, которую он, возможно, и хотел изнасиловать. Но не смог, не успел…

– Опять не смог?

– Психогенная форма преждевременного семяизвержения, отягощенная гомицидоманией.

– Чем отягощенная?

– Непреодолимым влечением к убийствам… Преступник не смог изнасиловать жертву, потому что сам стал жертвой. Преждевременного семяизвержения…

– Поэтому и не было полового контакта, – кивнул Севастьян, соглашаясь со следователем. – Я думал, недовозбуждение, а преступник, напротив, перевозбудился. И испытал оргазм. От удовольствия убийства.

– Это маньяк, Севастьян Семенович. Это маньяк! – Милованов умел сдерживать эмоции, но сейчас это не очень получалось.

Его распирало от радости, которую вряд ли можно было назвать нездоровой. Его радовала возможность сделать карьеру на громком деле.

– Кто маньяк? – спросил Пасечник, нацелив на Севастьяна исполненный подозрения взгляд.

– Крюков не мог убить Дробнякову, – без укора и тем более осуждения глянул на него Милованов. – Дробнякову убил тот же, кто убил и Чередникову. Харитонов, больше некому.

– А улики?.. В прошлый раз ничего не нашли.

– Будем работать. И с Харитоновым… – Милованов сделал паузу. – И с Крюковым… Но сначала возьмем Харитонова, если вы не против.

Пасечник не возражал, за Харитоновым отправились к Моровому озеру. Но сначала заглянули домой к Чекалову. Этот тип вызывал подозрение, Севастьян просто не мог обойти его стороной. Да и Милованов считал, что Харитонов мог прятаться у него, но ошибся.

Харитонова нашли в знакомой избе на Моровом озере. Он сидел у самой воды за деревянным столиком и чистил рыбу, под ногами целый садок с уловом, лещ, плотва, окунь, язь. Неподалеку от него у самой воды лежал большой тяжелый камень, к нему и была пристегнута длинным канатом лодка с веслами в ней.

Лодка отбилась от берега, ее уносило в озеро, канат натянулся, но Харитонов этого как будто и не замечал. А может, и не хотел ничего делать, уверенный в надежности троса.

И еще Харитонов не слышал, как подъехала машина, или всего лишь делал вид, что ему все равно. Он не обращал никакого внимания на подходивших к нему людей и преспокойно вспорол брюхо крупному лещу. Нож у него финка, в опытной руке опасное оружие. Севастьян механически приподнял правую руку, хотел нащупать пистолет под ветровкой, но вспомнил, что начальник розыска не разрешил взять оружие.

– Как улов? – спросил Пасечник.

– Что вам опять? – не поднимая головы, буркнул Харитонов.

– На рыбалке был? – Севастьян смотрел на лодку.

Не важно, когда Харитонов причалил к берегу, главное, лодка у него есть, на ней он мог выйти к дому Чередниковой. И уйти протокой, сделав довольно солидный, но вполне возможный крюк.

– А что, нельзя?

– Рыба свежая, недавно вернулся, – заметил Пасечник.

– И что?

– От Татьяны Чередниковой.

– Убили ее, – вздохнул Харитонов.

– Убили?! – вскинулся Пасечник.

– Я видел, как этот урод ее душил! – Харитонов кивком указал на Севастьяна.

– Когда ты видел?

– Сегодня утром.

– Видел, как Крюков душил Татьяну? – возликовал Пасечник.

Севастьян едва сдерживался, чтобы не врезать ему с правой. Товарищу своему не верил, а перед уголовником развесил уши, вот и как с ним теперь в разведку ходить?

– Видел. Заглянул в дом, а он там ее душит.

– То есть вы подтверждаете, гражданин Харитонов, что сегодня утром заходили в дом к гражданке Чередниковой? – официальным тоном спросил Крюков.

– Делать мне, что ли, нечего? – фыркнул уголовник. – Я на рыбалке был. – Ушицы что-то захотелось!

Понял он, что палка, брошенная им в Севастьяна, могла бумерангом вернуться к нему.

– Как же вы могли видеть, как майор Крюков убивал? – Пасечник даже не пытался скрыть досаду.

– Так не видел.

– А откуда вы знаете, что Татьяна Чередникова мертва? И что задушена.

– Я знаю, что ваш майор Крюков – натуральный маньяк, он всех моих женщин передушил…

– Татьяна Чередникова была вашей женщиной?

– Ну да, я иногда захаживал к ней.

– Врет и не краснеет, – снимая с пояса наручники, сказал Севастьян.

– А если все-таки захаживал? – не хотел сдаваться Пасечник.

– Значит, Крюков и убил. Из ревности.

– А если ты? Из ревности!

– Не я! – ухмыльнулся уголовник.

– Милованов четко сказал, задержать Харитонова. Разбираться будем потом, и с ним, и со мной.