Холодный счет

Она открыла створки барного шкафа, а там действительно арсенал «тяжелой артиллерии»: и коньяк, и виски, и дорогая водка, всего бутылок семь-восемь. Не так уж и мало, чтобы пополнять запас. Все-таки проверяла его Ирина. Чтобы в случае прокола выставить его за дверь. А Севастьян уже и не против, чужой он здесь, выкуривать его отсюда будут, а раз так, то нет смысла упираться.

– Может, и мяса пожарим? – с усмешкой спросил он, кивком указав на камин.

– Жуков вернется – пожарит!

Ирина стояла спиной к нему, ласкающими движениями рук выравнивала бутылки в баре. Волосы у нее густые, пышные, когда-то они закрывали спину ниже талии, а сейчас только до лопаток. А талия открыта для взгляда. Не тонкая талия, далеко не девичья, но изгибы очень даже угадываются. Даже мышцы спины под тонкой шерстью платья призывно поигрывают. Спина у Ирины красивая, Севастьяну нравилось смотреть на нее во время секса, смотреть, как переливаются в движении возбуждающие неровности. И сейчас нравилось смотреть, а возбуждала Ирина в высшей степени крепко.

– Ты работаешь?

– Да, на комбинате, в бухгалтерии. А что?

– Отпуск взять можешь?

– С тобой здесь сидеть?

В руках у Ирины вдруг появилась тряпка, она принялась протирать бокалы. За ними она тянулась к верхней полке, при этом приподнимаясь на носочках, спина под платьем напрягалась, генерируя сексуальные волны усиленной мощности.

– А как я тебя на комбинате смогу охранять?

– Не надо меня охранять.

– А что надо?

– Не знаю… Как-то странно все… Не было, не было, и вдруг здравствуйте, я ваша… охрана!

– Не только я к решению тебя охранять пришел, но и следователь.

– Этот, что ли?

– Милованов.

– Гладкий он какой-то… Такой гладкий, что аж сколький…

– Не знаю, болеет за свое дело, Харитонова очень хочет взять. Но лишние жертвы ему не нужны, поэтому тебя предупредил.

– Проездом.

– А ты бы хотела, чтобы он туда-сюда к тебе съездил?

– Кого этот Харитонов убил?

– Да тут запутанно… Канарееву изнасиловали и задушили, Дробнякову хотели изнасиловать, не получилось. Но задушили. Чередникову пытались, но не изнасиловали и задушили… Казалось бы, один почерк, просто преступник потерял над собой контроль, не успевает изнасиловать… Но Канарееву Харитонов убить не мог, он в это время сидел… Кто же тогда убил Канарееву?

Убить Лизу мог Долгов, но какое отношение к нему имел Харитонов? Или освободившийся уголовник просто вернулся к истокам и взялся за старое? Канареева – дело рук одного, Дробнякова и Чередникова – другого. Убийцы никак не связаны между собой, возможно такое? Конечно, да… А если Канареева, Дробнякова и Чередникова стали жертвами одного человека, вернее, нелюдя? Если да, то это не Харитонов? Тогда кто?.. Или отсчет действиям маньяка нужно давать, начиная с Дробняковой?..

– Эй!

Кто-то тронул Севастьяна за плечо, он вздрогнул, очнулся от мыслей и понял, что Ирина стоит вплотную к нему. Животик у нее, эластичное платье обтягивало также излишки на боках, бедра полноватые, но все равно волна возбуждения захлестнула его до самой макушки. Он не удержался, руками взял ее за талию, как в танце на приличном расстоянии, Ирина даже не шелохнулась. Но голос подала:

– Эй, Крюков, ты что себе надумал?

– Извини, задумался.

– Задумался?

– В прошлое провалился. И сразу в настоящее. Как будто мы и не расставались.

– Но мы расставались! – Она убрала его руки со своей талии, отошла на безопасное расстояние.

– И как тебе здесь живется?

– У нас все есть!

Ирина улыбнулась как женщина, действительно довольная своей жизнью, но при этом отвела взгляд в сторону. Или кривила душой, или боялась, что появится муж и задаст ей трепку.

– Но все равно что-то не так. – Севастьян внимательно смотрел на нее.

– Да нет, нормально.

– А с кем он там сейчас на море? – усмехнулся он.

– А вот это не твое дело! – Ирина резко глянула на него.

– Может, позвонишь ему, пусть приезжает! – немного подумав, сказал Крюков. – Мужик он крутой, ружье должно быть.

– Карабин.

– Вот сам тебя пусть и охраняет. А я, в общем-то, предупредить приезжал.

Севастьян смотрел на полку бара, сколько же там всего. Вернуться в город, купить бутылку водки, а лучше виски, закрыться дома, чтобы никто не видел момент падения. И падать, падать…

– Давай без истерик! – отрезала Ирина.

Она ушла, но тут же появилась Яна, в мешковатом спортивном костюме, призванном погасить исходящие от нее сексуальные волны. Как будто Севастьян на эти волны реагировал. Пришла она с подносом, поставила на стол кофе, тарелку с бутербродами: пара с бужениной, третий с красной икрой.

– Типа полдник!.. – сказала она. И, немного подумав, спросила: – На ужин останешься?

– Ну, если карабин организуешь… Код от сейфа знаешь?

– Там не код, там замок, а ключ у мамы. Ну мало ли что, а стрелять она умеет.

– Умеет, – кивнул, соглашаясь, Севастьян.

По тарелочкам Ирина била очень даже неплохо, через раз попадала, а вот по уткам и прочей живности стрелять отказывалась категорически. Вот и спрашивается, сможет ли она выстрелить в человека, если что? А Севастьян мог…

– И я умею. Там и ружье, и карабин…

– Мне карабин.

– А Жуков что скажет?

– А Жуков не узнает.