Холодный счет

Крыльцо даже не заскрипело, оно захрустело под весом тела. Доски крошились под тяжестью Севастьяна, но все-таки выдержали его, он смог зайти в дом через открытую дверь. Пол под ногами не треснул, лестница не развалилась, но из темноты сеней прилетело бревно. Или балка. Возможно, та самая, которая отвалилась от потолка. Прилетела Севастьяну в лицо. Или это был просто кулак?..

17

Воскресенье, 14 июня

Руки связаны, ноги тоже, кляпа во рту нет, но и кричать Севастьян не мог, голос охрип. За окнами светало, но в доме все еще темно. Хотя рожу Харитонова разглядеть можно.

– Будешь кричать – сниму носок и заткну пасть! – пригрозил он.

Севастьян лежал на полу в сенях, а Харитонов стоял на закрытой веранде у окна.

– Зачем ты женщину убил? – спросил Севастьян.

– Какую женщину? – Харитонов внимательно посмотрел на него.

– Рыжую, толстую, колготки в полоску. Калоши зеленые.

– Раиса? – скривился Харитонов. Он смотрел в окно, готовый в любой момент сорваться с места и убежать.

– Тебе видней.

– Это ведь ты ее убил!

– Опять с больной головы! – поморщился Севастьян.

– Не равнодушен ты к моим бабам.

– Я мент, убийства – мой хлеб.

– Чтоб ты подавился!

– Ну так ты все для этого делаешь!.. Зачем Раису убил?

– Не убивал я!.. За ней шел, но не убивал.

– Зачем шел?

– Как зачем? Я Раису жду, а ее все нет и нет. Она сказала, сейчас вернется, и все… Эй, а ты что, допрашиваешь меня?

– Ну ты же не убил меня, – усмехнулся Севастьян. – И не бросил. Значит, хочешь, чтобы я тебя допросил. Или нет?

– Да нет, это я тебя допросить хочу. Это же ты Лизку мою убил. И Ольгу. И Татьяну… И Раису!..

– А чего ж ты меня не искал? Чтобы отомстить… Сам бегал, как шелудивый пес.

– Базар фильтруй, мусор!

– Почему не искал?

– Сам нашелся!

– Потому что я тебя искал. За Лизу спросить, за Татьяну.

– Лизу я не мог убить!

– А Татьяну?

– Татьяну мог! Но это не я убил!

– А кто?

– Ты!

– А Раису?.. Раису я не мог, со мной Милованов был. Алиби у меня, – соврал Севастьян.

– Милованов, – скривился Харитонов.

– Что ты про него знаешь?

Милованов убить Раису не мог. Если только Севастьян не попал во временную ловушку, где пропадал по пути к больнице, пока Милованов убивал.

– Что я про него могу знать? Такой же мусор как ты…

– А про себя что знаешь? Мог ты убить Раису?

– Да пошел ты на хрен, мент!

– Но кто-то же ее убил. Задушил!

– Говорю же, не я!

– Зачем ты за ней шел?

– Зачем я за ней шел?.. Нет и нет бабы, вдруг к ментам побежала.

– В халате?

– Позвонили ей, попросили глянуть, приехали там какие-то Лыковы. Она собралась, пошла… Может, и не звонил никто. Может, придумала.

– Может, правда посмотреть ходила. А ты за ней.

– Зачем тогда я возвращался?.. Я бы насовсем ушел.

– Куда?

– Нашел бы.

– Раиску ты тоже когда-то изнасиловал?

– Когда-то. Вопрос, кто кого изнасиловал, – усмехнулся Харитонов.

– А с Лизой что было?.. Муж ее до сих пор на тебя злится.

– Муж… Злиться надо было, когда я морду ему бил.

– А ты бил?

– Разбираться ко мне пришел. А глазки бегают… Как у тебя сейчас. Потому что страшно… Тебе страшно, мент?

– Морду мне набьешь?

– Да нет, просто убью… Но потом. Когда уходить буду.

– Зачем тебе уходить? Если ты никого не убивал… Или кого-то все-таки убил?

– Никого.

– Даже Татьяну?

– Почему даже?

– А меня подставить!

– Нужен ты мне, мусор! – фыркнул Харитонов.

– Вчера утром… Рано… Очень рано утром где был?

– А что вчера очень рано утром было?

– Девушку в городском парке задушили.

– Ты?

– Может, ты?

– У Раисы я был, как у Христа за пазухой.

– Нет больше Раисы.

– Какая падла?

– Может, подскажешь?

Севастьян знал, с кем имеет дело, Харитонов мог убить и Ольгу, и Татьяну, и даже Аллу Горохову. Может, он и задушил ее, а Раиса узнала. За что и поплатилась. Но в то же время зачем Харитонов вернулся на место преступления? Может, обронил что-то, хотел забрать?

– Что ты там про Юру говорил?

– Юру Канареева?

– Канарейка долбаная.

– Ты его знал?

– Ну как знал… Знал, что есть такое чмо, – презрительно скривился Харитонов.

– Что с ним не так было?

– Почему было?.. Может, и сейчас водится… Всех кошек, сука, на улице передушил.

– Ну, это, конечно, ненормально, – усмехнулся Севастьян.

Не вопрос, человек с нормальной психикой кошек душить не станет, но не Харитонову с его биографией о нем судить, насильник чертов.

– Я как узнал, подошел к нему, за шкирку взял, так он в руках у меня обделался.

– Это когда было, до того, как ты Лизу изнасиловал, или после?

– До того… До того, как он Лизу чуть не придушил…

– После того, как ты ее изнасиловал?

– Уже не помню… – Харитонов отвел взгляд.

– А он ее душил?

– Ну, набросился. Как на кошку…

– Кошка драная, – кивнул Севастьян, вспомнив про надпись на стене подъезда.

Кстати, почему кошка, а не шлюха, например? Уж не потому ли, что Юра Канареев душил кошек?

– Что?

– Да нет, ничего.

– Козел он, этот Канареев… И такая жена! – в завистливом восхищении проговорил Харитонов.

– Нравилась жена?

– Ну так…

– Поэтому ты ее изнасиловал?

– Я же знал, ей понравится… И ей понравилось! – в маниакальном восторге проговорил Харитонов.

– Кто ее убил? – спросил Севастьян.

– Канареев ее убил! – не задумываясь, ответил Харитонов.