Холодный свет далёкой звезды

– Я хочу сказать, что уехал всего на три дня, а когда вернулся, моя любимая девушка уволилась с работы, приняла другую религию и занялась домашним хозяйством. – Вызверился тихим рыком, с силой вдавливая тлевшую в руке сигарету в резной стол. Выругался и со злостью смёл оставшийся пепел на пол. – Она даже ответить толком не могла, когда я спросил, как же так! Словно и не она была. – Усмехнувшись, вытолкнул из лёгких горечь собственных слов. – Вспомнила только, что разговаривать со мной может лишь в присутствии мужа. Мужа! – Хлопнул ладонью по столу и подскочил, нависая над Лорой.

Тут же отскочил, заметавшись по кабинету в поисках свободы, воздуха, пространства. Остановился, только дёрнув на себя фрамугу, отдышался, с усталостью повис, опираясь ладонями на подоконник.

– Я не сразу понял, что с ней что-то не так. Видел же, что в глазах туман, но не понял… Ты знала, что Ильдар обладает основами гипноза? – Обернулся, испытующе глядя на Лору, не позволяя отступиться и уйти от ответа. – Он просто захотел её. Не потому, что красивая, не потому, что моя. А потому, что была ближе остальных. И пустующее место рядом с собой… считал для неё подходящим. Только Ника не оправдала надежд… – Впечатался лбом в стекло, заглушая внутреннюю боль. – А просто отпустить было не в его правилах.

– Зачем ты мне всё это рассказываешь?

– Он избивал её. – Точно расслышав вопрос, проигнорировал его Акмаль. – Каждый день. Каждую ночь. Избивал, насиловал, унижал. И ему это нравилось. Потому что Ильдар садист. Ему доставляет удовольствие чужая боль. – Резко обернулся, стреляя гневным взглядом. – Нечего сказать?!

– На этот вопрос я тебе уже отвечала. – Отгородилась Лора маской безразличия, но внутри сжималась от страха.

– Я случайно узнал. Через общую знакомую… Вероника обратилась к ней. Думала, что беременна… Она хотела избавиться от ребёнка.

Напряглась всем телом, ладони заскользили по подлокотникам кресла, пальцы ног поджались, вызывая судорогу.

– Ты знаешь, что это большой грех? Убивать собственных детей? – Посмотрел, не имея сил выражать хоть какие-то эмоции, кроме затаившейся боли. Она сама сквозила изнутри, точно из бездонной бочки. – Она действительно была беременна. И Ильдар об этом знал. Контроль у него в крови. Запер дома, ограничил общение.

Акмаль оттолкнулся от подоконника, чтобы тут же грузно опуститься на него, подпирая головой окно.

– Он очень хотел сына. Он обещал ей свободу, если всё пройдёт хорошо. А Вероника выбросилась из окна.

Равнодушие его голоса даже не сразу позволило вырвать из общей массы смысл страшных слов.

– Если бы он первым нашёл её в тот день… пристрелил бы, как собаку. Потому что очень сильно оберегает своё.

Легко спрыгнул с подоконника, подошёл ближе, опустился перед Лорой на одно колено и медленно, будто бы спрашивая позволения, дотронулся до живота обеими ладонями, чуть сжимая со стороны.

– Женщина – это сосуд. – Сжал ладони сильнее, читая в её глазах панику. – А ребёнок его.

Руки резко убрал, опомнившись, уловив испуг, отпрянул, отошёл в дальний угол.

– Он мог добить её и потом, если бы не одно «но». Желание.

– Желание?

– Да, да, ты не ослышалась. – Засмеялся, заверяя. – Из тюрьмы он вернулся инвалидом, а я как раз писал докторскую, и мне просто позарез необходим был удачный эксперимент. Негласный. Ведь опыты над людьми не проводятся. И Ильдар, не по глупости, ты не думай. Сначала внимательно изучил документы, потом анализ данных и только после этого, становясь одновременно и экспериментальным пациентом и моим научным руководителем, согласился. За такую помощь предлагал всё, что захочу. А мне ничего не было нужно, и чисто ради шутки произнёс это слово. «Желание». Он как шутку это не воспринял и дал слово, что исполнит любое. Даже самое безумное.

– Тогда почему ты не воспользовался им сразу, как только узнал? Раз уж у вас такие честные братские отношения? Ведь мог…

– Мог. И, скажу больше: воспользовался. Только она не захотела. Знаешь, как это, когда смотришь на человека, словно на Бога, и ничего вокруг не видишь. Как зомби. Вот и она не видела. Долго. Даже когда смешал с грязью, не разглядела. Только гипноз – это такая штука…

Акмаль сжал кулаки, будто концентрируясь на мысли, и продолжил с азартом.

– Никто и никогда не может с точностью ответить, что происходит с человеческим сознанием в этот момент. Можно предположить, направить умелым действием, но знать наверняка… – Отрицательные кивки головой дополнились соответствующим движением указательного пальца. – Для Ники пусковым механизмом стало известие о беременности. Что для тебя? – Спросил слишком резко. Слишком точно, чтобы не распознать ответ. – И вот, мы возвращаемся к сути этого разговора: ты любишь его? – Красивое лицо исказилось ненавистью и немым упрёком. – Или тебе кажется… что любишь?

– А тебе кажется, что ты всё и про всех знаешь.