Холодным ветрам вопреки

В библиотеке, как всегда во второй половине дня, располагалась зона боевых действий, я спряталась за огромным столом дубового де рева и молча размышляла, как же вычислить, где находится этот противный старикашка, который мог то исчезать, то появляться в воздухе. В мою сторону летели энергетические спикулы слабого заряда, которые все же достигая цели, уже прожгли мне штаны в парочке мест, щеки были перепачканы сажей. Это так я поставила защитный магический экран, что бы этот изувер спикулами хоть ресницы не попалил. Ведь через неcколько месяцев Весенний эльфийский бал, на котором я буду официально представлена ко двору в виде королевы Эльфов семи дорог.

Именно семь дорог соединяют наш эльфийский мир с людским и по последним сводкам от эльфийской разведроты, портал одной из этих дорог был размагничен и в скором времени дэвы собирались напасть.

Ситуация ухудшалась еще и тем, что предводитель эльфов Проклятых душ впервые за последнюю сотню лет пожелал нанести цветочным эльфам официальный визит. А как гласит народная мудрость – это принесет реки крови, боли и отчаяния на земли светлых эльфов.

Все это быстро пронеслось у меня в мозгу. И я стала думать, что же делать, как вычислить где находится этот вредный старикашка. Я постаралась включить внутреннее энергетическое зрение и увидела серые сгустки мощного биополя мага близ открытого окна. Ага, сейчас изувер улетит и оставит вместо себя своих волшебных крыс, пускать спикулы в бедную девчоночку. Про любовь архимага к белым крысам ходили легенды, это были единственные существа, которых он одаривал своей лаской и которые от дорогих сыров вымахали уже как маленькие поросятки. Я повела рукой, быстро закрыла окно, бросила пару спикул в худосочные ножки архимага, знала ведь что иногда их мучает ревматизм и набросив магическую сетку связала его энергетическое поле с биологическим. И маг упал слевитировав в вовремя подставленное мной мягкое кресло из бордового вельвета. Я завизжала от удовольствия, ведь мне впервые удалось переиграть архимага.

– Ну что ж, Эль, ты делаешь успехи! Поздравляю! – удивленно пробасил архимаг и потер больные колени, так морщась и вздыхая, что я чуть не расплакалась.

Я уже думала подойти поближе, раскаяться и попросить прощения, как этот седовласый проныра подхватился с энергией молодого юнца, бросил великанскую спикулу прямо в мою перепачканную рожицу и крикнул:

– Не расслабляйся, солдат! Если противник не повержен, значит сражение еще не выиграно, – слеветировал, хлопнув дверью, в коридор. Я попыталась его догнать, но поняла, что он снова поставил на дверь магический замок. Прошлый раз я четыре часа открывала его и пропустила ужин с черничным пирогом и любимыми серыми глазами Греся. И если от вкусного блюда я могла позволить себе отказаться, то от счастья лицезреть глаза любимого человека – нет. Поэтому, я с новым энтузиазмом погрузилась в старый, пыльный фолиант, который сам раскрылся в нужном месте.

– Ага, вот магические замки… – начала я увлеченно читать.

Глава 14

Я сидела в мягком кресле, возле камина, гладила важно развалившегося на моих коленках Даниила Тобосского и любовалась чудесным закатом в открытое окно. Даня мурчал, как заведенные часы, и волны блаженства исходили от этого рыжего карапуза.

– Мурмур, какая хорошая девочка. Мурмур, как бы я хотел, чтобы ты была счастлива.

А я подумала, что счастье для меня – это не только возможность спасти мир врачевателей людских душ, цветочных эльфов, от темных мерзких дэвов, но в большей мере – это счастье разделить свое чувство с этим гордым тигром с серебристыми глазами.

Вчера, он просто стоял рядом, пока я говорила с Миртом и от аромата его кожи у меня кружилась голова, мне хотелось зарыться пальцами в его густые кудри, положить эту гордую головушку на свои колени. И целовать, целовать до исступления эти холодные зеркала, пока они не станут горячими и блестящими, словно расплавленное серебро, а потом тонуть в этих серебрянных колодцах, целуя вкусные, сладкие губы. У меня кружилась голова, и я даже на миг закрыла глаза, пытаясь овладеть собой. И похоже один Мирт догадался, что я чувствую. Я уже давно поняла, что ребенок все знает о моих чувствах к его отцу. Но, казалось, дитя было ничуть не против, оно наоборот всячески старалось сблизить меня с Гресем.

Миртуша пригласил нас обоих запускать с ним на побережье моря Влюбленных воздушного змея. Я впервые увидела красоту этого места и была сражена наповал: гордые скалы, пенистые васильковые волны, и два самых дорогих для меня человека рядом.