Холодным ветрам вопреки

Я провела рукой по волшебному фолианту и вскрикнула: твердыня все таки была взята, он сам раскрылся. И я стала смотреть на каракули древнеэльфийского. Я хорошо знала его на подсознании, но сейчас сознание не хотело отключаться и моя сущность бабочки не хотела мне по мочь найти разгадку тайны серебристоглазого хищника. Что ж прошло уже занятий десять и Даня смог вложить кое-какие азы языка в мой воспаленный ночными событиями мозг.

Здесь постоянно звучало «Ля лилонгве», через каждые пару строк оно повторялось вновь и вновь, а потом, потом были признания в любви на дренеэльфийском, это я поняла точно.

– «Ля» – моя, моя «Лилонгве», надо знать: кто такая эта «Лилонгве»? то что это было признание причем красивое поэтическое признание в любви на древнеэльфийском я осознала и сразу же почувствовала недоброе чувство к этой бедной эльфийке.

– Ну я устрою тебе – «Ля лилонгве»!Готовся! И тебе кудлатый, тоже придется несладко, – решила я. Быстро телекинезировала фолиант на место, этим искусством я овладела в совершенстве, при чем называлось оно обратный телекинез. Двигать вещи, которые никогда не были в моих руках, я не могла, а те которые хоть раз в них побывали были подвластны силе моей мысли и подчинялись ей мгновенно. Предупредительно поставила защиту на этот голубой сверток и привела в божеский вид его магический щит и отправила восвояси.

– Даст Бог, никто ничего не заметит!

Я быстро сбегала к любимому озерцу, поплескалась в его чистых водах, с полчасика полежала в коротенькой батистовой рубашечке на его бережку, и когда волосы пушистым водопадом заструились по спине, стала спешно одеваться. Но услышала тихий шум в близлежащих камышах, это меня не встревожило ведь здесь места гнездования многих птиц, да и камышовые коты бывают заходят. Поэтому я в хорошем настроении, насвистывая, стала возвращаться домой.

– Да, это мой дом, подумала я!

Бабушку с дедушкой я полюбила всем сердцем, в Мирте вообще души не чаяла и даже с вредным архимагом последнее время стала находить общий язык. Он теперь к неудовольствию Греся говорил, что у него два лучших ученика, и гордо взирал на нас, двух баранов, которые последнее время только и того, что не бежали бодаться.

Гресь ходил злой как черт и уже все домочадцы стали шарахаться от этой тени былого веселого королевича. Его плохое настроение пере далось и всем домочадцам, не исключением был и мой рыжий обормотина Данька. Но произошло кое-что, что очень подняло этому пушистому королевскому советнику настроение.

Накануне, давеча я наконец то добралась до словарика переводчика и уразумела, что «Лилонгве» на древнеэльфийском – это «бабочка». Я стала перебирать всех знакомых незамужних эльфиек, которые принадлежали к этому древнему роду царства Эльфов семи дорог. И чуть не подпрыгнула от удивления. Все так просто: Валери, красавица Валери с ярко-синими глазами и темными как смоль волосами, в длинных обтягивающих ее икры штанишках скачет рядом с ним на лошади. Вот Валери сладко облизывает ложку от мороженого и нежно смотрит на полуоткрытые губы этой «девчонки в юбке», Валери мягко касается своей пышной грудью его предплечья и что-то шепчет на ушко, полуприкрыв веки. Не помогала даже подпорченная репутация этой синеглазки, мужчины, включая и моего Греся, чуть ли головы не теряли в присутствии этого большеглазого недоразумения.

– Стоп, она же его кузина!

Бегом сбегав за сонным Даниилом, тихо похрапывающим в кресле своего господина, как он называл этого подлого команча, я растормошила его и стала просить:

– Даня, помоги, без тебя не справлюсь!

– Ну что случилось, моя королева? – сказала самая светлая голова эльфийского королевства, зевая и показывая свое нежно-розовое небо.

– Даня, эльфы могут жениться на своих кузинах?

Он еще раз рассеянно зевнул, обвел меня сонным взглядом и сказал:

– Ну стоило будить из-за такой чепухи? Да могут, так уж сложилось, что у них все равно разные генотипы и рецессивные гены в гомозиготное состояние не перейдут, а значит дети будут здоровы и все будут счастливы.

Я тут же стала рюмсать и завывать:

– У них будут дети! У них будут дети! – причитала и горько повторяла я, громко высморкалась в вышитый носовой платочек, который откуда то достал Даниил и увидев на нем серебристые вензеля эльфийского королевича Г и В – Гресь Виспаниель, залилась новым потоком соленой влаги.

Даниил бедный открыл пошире глаза, они стали круглые как горлышка плошек в которые Мельхиора наливала молоко и стал лихорадочно соображать:

– Похоже эта необычная девчонка с красивыми изумрудными глазками по уши влюбилась в его господина. Это же классно! – подумал рыжий обормотина. – Скоро по дому будут бегать маленькие бесята, таскать меня за хвоста и считать своей персональной мягкой игрушкой. А эта влюбленная парочка сделает счастливыми всех окружающих. Может и мне приличную волшебную кошечку найдут, а то уже надоело заглядываться на этих дворовых попрошаек, с которыми то и поговорить не о чем, – и рыжик довольно урча себе под нос, пошел на кухню, выпить молока за здоровье молодых.