Холокост и православная церковь

В мае 1942 г. митрополичий ординариат издал распоряжение № 1903, в котором давалось «разрешение» работать «в воскресенье после службы божьей, отправленной раньше, например в 8 часов». 1 августа 1942 г. Владыка обратился к пастве с новым посланием, в котором разрешалось работать не только по воскресеньям, но и в праздники Преображения и Успения и не поститься, чтобы собирать урожай для немецкой армии. Летом того же года греко-католические иерархи во главе с А. Шеп-тицким занесли фюрера нацистской Германии навечно в состав украинской национальной элиты под № 1 в качестве «Главного атамана всей казачьей Украины»⁵³⁰.

На совещании сотрудников абвера в феврале 1943 г. генерал Лахузен отмечал: «Реальную помощь в борьбе с партизанами на Украине нам оказывает агентура из высшего духовенства и украинских националистов. Приятно отметить, в частности, роль митрополита Андрея Шептицкого, который всегда был и остается нашим активным приверженцем. Шептицкий настолько хорошо относится к нашей службе, что с первых дней войны, вопреки каноническим правилам, выделил несколько комнат своей резиденции для одного из сотрудников нашего отдела Ганса Коха… Это яркий пример использования широких возможностей церкви в интересах абвера»⁵³¹.

Эти сведения фактически подтвердил бывший сотрудник абвера фельдфебель Альфонс Паулюс, который на Нюрнбергском процессе показал: «…Кроме групп Бандеры и Мельника, пункт абвера, а также командование абвера 202 использовали украинскую православную церковь. В учебных лагерях генерал-губернаторства проходили подготовку и священники украинской униатской церкви, которые принимали участие в выполнении наших заданий наряду с другими украинцами… Прибыв во Львов с командой 202-Б (подгруппа II), подполковник Айкерн установил контакт с митрополитом украинской униатской церкви. Митрополит граф Шептицкий, как сообщил мне Айкерн, был настроен пронемецки, предоставил свой дом в распоряжение Айкерна для команды 202, хотя этот дом и не был конфискован немецкими воинскими властями. Резиденция митрополита находилась в монастыре во Львове. Вся команда снабжалась из запасов монастыря. Обедал митрополит, по обыкновению, вместе с Айкерном и его ближайшими сотрудниками. Позднее Айкерн как начальник команды и руководитель отдела ОСТ приказал всем подчиненным ему отрядам устанавливать связь с церковью и поддерживать ее»⁵³².

Арестованный в конце войны и перевезенный в СССР начальник церковного отдела 4-го управления СД К. Нейгауз на допросе также показал: «Из докладов львовского отдела СД мне известно, что Шептицкий был настроен пронемецки и активно помогал правительственным органам, в частности СД… Кроме информационной деятельности, Шептицкий и подчиненное ему духовенство активно помогали мобилизации молодежи в дивизию СС “Галичина”. Среди василиан львовское СД имело много тайных сотрудников. Шептицкий был также связан с абвером»⁵³³.

Следует отметить, правда, что приписываемые А. Шептиц-кому высказывания с призывами о сотрудничестве с немецкими оккупационными властями не всегда полностью соответствуют действительности. Так, 24 августа 1942 г. было опубликовано «Послание митрополита Шептицкого к хлеборобам»⁵³⁴. При этом послание содержало следующий текст: «Командование немецкой армии просит меня, чтобы я огласил, что нужно платить налоги, контингенты» и т. д. В газете эти строки были опущены, и получилось, что обращение об уплате налогов исходит непосредственно от митрополита. Церковные власти вынуждены были обратиться в газету с просьбой восстановить истинный текст сообщения.

Коллаборационистская позиция митрополита была обусловлена не только желанием обезопасить Греко-Католическую Церковь в условиях германской оккупации, но и стремлением использовать расположение нацистских властей к униатскому духовенству для миссионерской деятельности на оккупированных территориях СССР, прежде всего на Украине и в Белоруссии.