Холоп

Лев фонтанировал идеями. Встроенные камеры следили за каждым уголком импровизированной деревни в режиме 24/7. В небе неспешно парил наряженный в огромного коршуна дрон с камерами. Сигналы передавались на многочисленные экраны в центр, замаскированный под мельницу на краю деревни. За частоколами бревенчатых изб бродили всамделишные утки, гуси и свиньи, дружно рылись в почве. В лесном массиве неподалеку был подготовлен на всякий случай живой бурый медведь с дрессировщиком. Настя медведя не одобряла, за маловероятной надобностью и дороговизной аренды, но в итоге сдалась и согласилась.

Бородатый кузнец ковал, доярки доили, барский дом украшали колонны и львы вполне классического образца.

За общую подготовку было не стыдно, а детали было решено подгонять в процессе.

В итоге на контрольном просмотре Паша был доволен и почти оставил сомнения в успешном результате этого невероятного предприятия.

Наконец, для ничего не подозревавшего Гриши настал день перемены участи.

В студии на втором этаже старой мельницы люди приникли к экранам.

Началось. Пошла картинка.

«Гриша выходит из клуба. Он видит, как его машину увозит эвакуатор. Гриша бежит за ним, крича и требуя, чтобы он остановился. Эвакуатор едет ровно с такой скоростью, чтобы Гриша не мог его догнать, но и не отстал. Гриша пробегает мимо прохожего – это снайпер с записывающей камерой. Эвакуатор сворачивает за угол. Снайпер оборачивается, стреляет в Гришу из пистолета с глушителем. В этот же момент навстречу Грише выруливает машина и слепит его фарами. Гриша падает на капот и сползает на землю».

Искренне в аппаратной за него волновались трое, и каждый имел свою причину желать ему добра.

Экстремальный психолог Лев, ироничный и безмятежный, как Будда, в их число не входил. Хотя ничего плохого Грише он, разумеется, не желал.

Но главным болельщиком за Гришу был, конечно, его отец Павел Григорьевич.

Наблюдая за действием с экрана, он не раз тайком хватался за сердце, переживая за сына, примерял происходящее на себя. Нередко выходил на террасу под крышей, смотрел в небо. Возвращался спокойным, бледным, сосредоточенным.

Тем днем техник, стоя на террасе рядом с Павлом Григорьевичем, ловко принял дрон, замаскированный под падающего коршуна, выключил и сложил, как складывают зонт, подбросил и встряхнул, подмигнув миллионеру-донатору. Павел Григорьевич в ответ одобрительно кивнул и, сам себе удивившись, приободрился, решив рассмотреть ситуацию с позитивной точки зрения.

Второй заинтересованной зрительницей была Настя, но та переживала в основном за Пашу, с которым была рядом, готовая действовать по ситуации. Как продюсер, она неотлучно следила за актерами, костюмерами, операторами, монтировщиками, держа руку на пульсе проекта и любимого мужчины.

Третьим не равнодушным к судьбе мажора Гриши был автор сценария Артём, нервный брюнет в очках с толстыми стеклами. Он беспокоился по поводу всего вообще.

Под руководством Льва сценарист нарисовал развернутую схему Гришиной «арки персонажа», разработал его психологический портрет и теперь переживал, что продюсеру и заказчику будет непонятна грандиозность его замыслов и глубина методов и решений.

До этого Артём писал сценарии компьютерных игр, и довольно успешно. Но проект «Холоп» сулил ему по-настоящему крупный гонорар, а возможно, и широкую известность в узких кругах. Артёму жизненно необходимо было здесь задержаться, ведь дома его ждали молодая беременная жена и ипотека. Словом, Артём тоже сильно переживал за Гришу.

Вот эти четверо, включая психолога Льва, который исполнял функции творческого директора и автора проекта, наблюдали, руководили и решали, что и как пойдет дальше.

Главным командующим был Лев. Сидя на высоком крутящемся стуле, он инструктировал одновременно и автора текстов Артёма, и актера, исполнявшего роль курносого «Прошки-шапки», как его назвал Гриша и называли теперь все в постановочной группе.

Лев командовал по рации, Прошка-шапка принимал инструкции через хитрое улавливающее устройство, утопленное под войлок головного убора. Артём отвечал за быстроту и правильность реплик.

– Дай ему полежать еще несколько минут, потом аккуратненько веди в конюшню, – передавали в наушник Прошке-шапке.

Тот кивал, беззвучно шевеля губами.

– Принял.

Настя, кутаясь в тонкий шелковый шарф, сдержанно похвалила техника за хорошую картинку и незаметно снятый дрон. Объявила по рации негромко, но так, что все встали и пошли работать:

– Всем цехам! Как только объект будет в конюшне, разбираем место казни! Казненные, прекратите ерзать!

Человек на виселице, который чесал себе ногу, сразу повис смирно – передатчики работали отменно. «Висельников» снимали и вынимали из петель при помощи пультов. Прыгая на помост, те с удовольствием растирали ладонями шейные позвонки, приседали, потягивались. С «колов», залитых кровью, тоже слезали актеры, видны были стульчики и крепления.