Холостяки

Вернувшись в мой кабинет, я понял, что у меня есть пять минут до того, как начнется селекторное совещание. Поэтому я вытащил из кейса стопку бумаг, которую прихватил в пятницу из квартиры Кэмрин. Я не сомневался, что ей захочется меня убить, когда она это обнаружит, но я обязан был этим заняться.

Глава двадцать вторая. Кэмрин

– То есть ты пытаешься мне сказать, что кто-то вломился в твою квартиру и украл все твои счета? – спросила Оливия, глядя на меня во все глаза.

Я кивнула:

– Ага.

На лице моей подруги появилось выражение недоверия, но она ничего не сказала и уставилась перед собой, часто моргая.

Мы были в спортзале, прохаживались по беговой дорожке, возвышавшейся над всей зоной тренажеров внизу. До того как Оливия вышла замуж, нам с ней нравилось это место, откуда можно было рассматривать парней внизу. Но теперь мы не тренировались, а прогуливались.

Ну, я-то, правда, по-прежнему на них смотрела, потому что я же живой человек, черт возьми.

– Вероятно, ты просто их переложила, – предположила Оливия.

Я знала, что это не так. Накануне вечером они лежали на моем обеденном столе…

Стерлинг! Если он увидел эти счета и уведомления о просрочке платежа, я умру от смущения. Я могла только представить, что он мог обо мне подумать. Мы уже несколько дней не разговаривали, и честно говоря, я не знала, что и думать. В прошлую пятницу я устроила для него свидание. После свидания он зашел ко мне, и мы вели себя как сексуально озабоченные тинейджеры. Я была уверена, что он занят работой, но я не могла не думать о том, какие мысли бродят у него в голове.

Я предложила ему ухаживать за женщиной, которая его интересует, предполагая, что он имел в виду меня. Но это радиомолчание лишало меня уверенности. С тем же успехом он мог зависать и со своей бывшей.

В кармане зажужжал мобильный. Я вытащила аппарат из кармана спортивных капри из спандекса и увидела, что это сообщение от одного сексуального британского нарушителя спокойствия.

Стерлинг: Ты свободна в субботу? Мне бы хотелось опять потусоваться.

Я усмехнулась.

Кэмрин: «Потусоваться» – это эвфемизм для…

Стерлинг: …десерта? Да. Приезжай ко мне в семь.

У меня перехватило дыхание, когда его наглые слова уставились на меня с экрана.

– Что случилось? – спросила Оливия, почувствовав перемену в моем настроении.

– Ничего, – соврала я.

Меня трясло при мысли, что субботний вечер может все изменить. Оставалось три дня до того момента, когда я наконец выясню, что у Стерлинга на уме.

Глава двадцать третья. Стерлинг

Стоя перед большим зеркалом в ванной комнате, я обмотал полотенце вокруг талии. Я побрился, сполоснул лицо и сбрызнул одеколоном шею.

Мои мысли устремились к Кэмрин, и мои предвкушения предстоящего вечера зашкаливали. Весь день мое воображение бушевало, предлагая мне варианты того, что могло произойти этим вечером.

Уверен я был только в одном – я хотел ее.

Наконец я нанес немного средства для волос, потом оделся. Кэмрин должна была прийти с минуты на минуту, и хотя мои мысли были далеко не невинными, я сомневался, что она обрадуется, увидев меня голым.

Мне пришлось принять тот факт, что я сильно в нее влюбился. И я знал, что ни черта не могу с этим поделать. Я оказался на неизвестной территории. Ну и черт с ним. Я решил прислушиваться к моей интуиции. Как посоветовал Ноа, я собирался стать настоящим, мать его, гризли.

И потом, у меня оставалось пять месяцев, чтобы жениться. Это означало, что у меня было время проверить, как пойдут дела с Кэмрин. Если у нас ничего не получится, я еще успею жениться.

Я не мог проиграть.

Позвонил швейцар, и я нажал кнопку домофона. Несколько минут спустя я открыл входную дверь ровно в ту минуту, когда Кэмрин с выражением неуверенности на лице вышла из лифта.

– Привет, – пробормотал я, и она встретилась со мной взглядом.

Энергия ожидания потрескивала между нами. Кэмрин, красивая как никогда, пересекла холл и вошла в квартиру.

– Привет. – В этот вечер она была молчалива и задумчива, и я гадал, в какой степени ее беспокойство связано с тем, что могло произойти между нами.

Мы взяли по бутылке воды и устроились на диване, так как для посиделок на балконе стало слишком холодно.

– Ты когда-нибудь задумывался над тем… как ты зарабатываешь на жизнь? – спросила она.

– Разумеется, задумывался.

– Прости, это было… Мне не следовало бы…

– У тебя плохая привычка извиняться, когда этого совершенно не нужно делать.

– Прости. – Кэмрин широко улыбнулась. – Черт. Я опять это сделала, да?

Я кивнул.

– Да, а теперь расслабься. Ты можешь спрашивать обо всем, о чем захочешь. Я не хочу, чтобы ты чувствовала необходимость ходить вокруг меня на цыпочках.

Она, по всей видимости, собиралась извиняться, и я со смехом покачал головой.

Прости, одними губами произнесла Кэмрин.

Я бросился на нее, прижал к дивану и принялся щекотать ее талию. Мои пальцы добрались до ее ребер, когда я дал волю моему наигранному гневу.