Хонас и розовый кит

– Не ссорьтесь из-за меня. Флорес прав. Я пренебрег некоторыми бюрократическими условностями, потому что не могу выставлять вон людей, нуждающихся, по моему мнению, в помощи.

– В таком случае вы уволены, – вынесла приговор Ира.

– Браво. Безответственные инициативы нам ни к чему, – выразил свое мнение Флорес.

– Кого я только что уволила, так это вас, доктор Флорес. Вы показали себя косным чиновником, подобным выжившему из ума консерватору, который критикует творческий подход всей команды.

Ира разобралась с доносом мгновенно, поскольку нам пора было отправляться в аэропорт провожать Хулию. Мы прибыли туда с получасовым запасом времени.

Хулия была одета в салатовые тона, придававшие ей праздничный вид. Чтобы оттенить весеннюю гамму наряда, она надела темные очки, спрятав за ними свое душевное состояние. Дотошный Патрокл заставлял ее проверить документы. Ира встретила подруг и принялась болтать с ними. Талия между тем дополняла и сокращала все более грязный и никогда не завершающийся список дел.

По громкоговорителю объявили посадку для пассажиров, вылетающих в Майами. Хулия мгновенно с нами попрощалась. Из десятка ее поцелуев мне достался всего один. След от него исчез быстрее, чем испаряется капля бензина, – практически в тот же момент, когда я почувствовал прикосновение ее губ к моей щеке. Я был разочарован, поскольку намеревался забальзамировать этот поцелуй и сохранить до ее возвращения.

На паспортном контроле у нее потребовали свидетельство о вакцинации против желтой лихорадки.

– У меня его нет, – ответила она.

– Без этого документа мы вас не пустим на посадку.

Лицо Патрокла стало пунцовым.

– Сеньор, вам кажется, что моя дочь больна? Вы боитесь заразиться от контакта с ней?

– Нет, совсем нет.

– Раз вы не сомневаетесь в ее здравии, будьте последовательны, не создавайте лишних проблем.

– Дело в том, что прививка – международное требование.

– Немыслимо, – возмущался Патрокл. – Двадцать лет я пичкал свою дочь витаминами и протеинами, а сейчас ее не пускают в самолет, потому что какой-то невежда считает ее рассадником болезней. Прививки требуйте у этих жутких индейцев, а нормальным людям дайте спокойно пройти.

Ира убедила мужа в том, что таможенник ни в чем не виноват. Если бы что-то зависело от несчастного служащего, то он пропустил бы девушку, но в аэропорту прибытия ей просто не позволят выйти из самолета. На получение свидетельства оставалось полчаса. Хулия сразу же предупредила – она позволит сделать себе укол, только если ее свяжут. Отказ не оставил родителям выбора, им пришлось купить фальшивое свидетельство в туристическом агентстве.

Выставленный на улицу, Флорес пригрозил пожаловаться на центр в коллегию адвокатов. Он не сомневался, что его собратья объявили бы национальную забастовку до возвращения безработного в должность. Заручившись поддержкой Боливийского рабочего центра, они устроили бы бессрочную национальную стачку. Вся страна заговорила бы о справедливости.

Разумеется, Флореса вернули на работу, не позволив ему своими нелепыми заявлениями насмешить даже вахтера центра, не говоря уже об Ире. Причина: другого такого лизоблюда, способного служить ей карманной собачонкой, было не найти.

Со дня своего воскрешения Флорес усердно старался вернуть расположение Иры, которым, впрочем, никогда не пользовался. В числе его дурацких инициатив был и созыв ответственных для учреждения совета по чрезвычайным ситуациям.

Все собрались за столом переговоров: Ира, Ракель Линарес – социальный работник, вся размалеванная косметикой, – психолог Лурдес, две важные дамы и мы с Флоресом.

Флорес прочитал нам статью, опубликованную на днях. В своем пасквиле неизвестный автор обрушился на благотворительные организации, «кормящиеся с рук олигархов и превращающие бедняков в беспомощных младенцев, не способных вести народную борьбу». Короче говоря, якобы фонды помощи стараются держать бедняков в блаженной нищете, заботясь о том, чтобы они и впредь порождали новые поколения рабов.

– Я читала эту статью. В ней утверждается, что за десятилетия систематической социальной работы количество бедных возросло, а не сократилось, – вызвалась первой психолог.

– Они имели наглость написать, что мы заняты распространением бедности, – сказала одна из важных дам.

– Не обращай внимания, – посоветовала Ира. – В здравом уме мы никогда не будем плодить нищих. Такое обвинение абсурдно. Это все равно что обвинять врачей в существовании болезней.

– Но один из присутствующих и вправду произвел на свет несколько новых бедняков, – донес Флорес.

– Если ты намекаешь на меня, – принял я вызов, – то это правда. Я выдал четырнадцать справок о бедности.

– Не ведите себя как дети. Я думала, эта история в прошлом, – напомнила Ира.

Флорес, извинившись, заметил: