Хор больных детей. Скорбь ноября

– Мы всегда были такими. Твоя мама тоже. Я толком не знаю почему, просто так было всегда.

– М’эм Лувелл…

– Догадываюсь, что она тебе рассказала. Она думает, что ее родных украли призраки и злые духи. Я не говорю, что она ошибается. Все, что ты слышишь о том месте, может оказаться так же правдиво, как закат, – вот в чем дело. Это плохая дорога. Чего еще ждать, если там оставляли умирать бедных больных людей? Там, наверху, смерть. – Взгляд темных, как сланец, глаз па упал на Шэда. – Ты слышишь меня, когда хочешь, так что послушай сейчас. Если тебе придется отнять чью-то жизнь, чтобы спасти свою, то отнимай.

Шэд вздернул подбородок.

– Па?

– Слушайся отца и не перечь. Я горжусь тобой, сынок. Всегда гордился. Ты справляешься со своей ношей лучше, чем я хоть когда-нибудь справлялся со своей. – Он встал и отошел в тень дома. – Переночуй в своей старой комнате. Как у любого из нас, у тебя есть причины поступать так, а не иначе. Мои духи иногда посещают меня во сне. Может, этой ночью ты тоже вспомнишь какие-то из своих.

На рассвете Шэд поднялся с кресла на крыльце. Снаружи он почему-то чувствовал себя ближе к Меган. Здесь можно было смотреть в ночное небо и на дорогу, которая вела к могиле сестры.

Вспомнив, что Дейв Фокс говорил о полосатых гремучниках, Шэд отыскал в шкафу свои сапоги. Он услышал, как проснулся отец, но из спальни тот не вышел.

Когда Шэд отъезжал от дома, Нытик вприпрыжку побежал за машиной. Возможно, стоило взять в горы собаку, пусть даже щенка, но Шэд боялся, что с приближением беды тот может пострадать, и не хотел быть в этом виноват. Того, кто рядом, нужно оберегать, даже если это всего лишь пес.

Шэд подъехал к спускавшейся с холма, освещенного лучами рассветного солнца, тени от надгробия матери.

Охваченный неудержимым порывом, он замедлил ход и припарковался прямо на пути тени. Повернулся и посмотрел на пустынное поле, где были могилы мамы и Мег.

В который раз стараясь вернуть хладнокровие, Шэд закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Он должен был следовать за водоворотом, снова найти нарастающий поток. Шэд искал в темноте признаки присутствия сестры, изо всех сил прислушивался, пытаясь различить хоть какой-нибудь шепот в голове.

Кровь застучала в ушах, сердце, принимая новый ритм, замедлилось, будто билось на холостом ходу.

Конечно, так ты растворяешься и рассеиваешься.

Только когда перед глазами вспыхнули синие пятна, он понял, что задержал дыхание. Пот струился по шее и скапливался на воротнике, пока Шэд старался глубже погрузиться в себя. Спокойствие возвращалось, коварное, льстивое и невидимое. Поток с ревом увлекал его вниз по течению.

Шэд не позволял себе дышать, пока не услышал то самое слово.

«Иона».

Он судорожно вдохнул и откинулся на сиденье. Высунул голову наружу, позволяя шуму ветра наполнить уши. Капли пота упали на землю.

Иногда приходится почти умереть, чтобы сделать следующий шаг по пути, который тебе предстоит пройти.

«Ничего не изменилось, кроме того, что Мег умерла», – напомнил себе Шэд, чувствуя сладкое воодушевление, которое придавала ему ярость.

Он завел «Мустанг» и направился к Евангельской тропе, зная, что его враг – будь то горы, призраки или кто-то, спрятавшийся там и тоже жаждущий крови, – ждет и ухмыляется, подталкивает его вперед, чтобы наконец встретиться и смешать их неудачи в новое адское варево.

Часть II. Иона

Глава одиннадцатая

Он поехал в горы по дурной дороге, мимо клочка земли, где во тьме лежало тело его сестры.

Направляясь на север к хребту Ионы и старой железнодорожной эстакаде, Шэд пытался представить их такими, какими они были когда-то. Сто лет назад, в другой жизни, он, возможно, привел бы сюда Элфи Данфорт на прогулку с корзинкой для пикника, а за ними на почтительном расстоянии следовали бы ее родители.

Но в воображение вторгались другие картины. Повозки привозили сюда целые семьи умирающих от холеры или желтой лихорадки. Едва живых стариков и детей швыряло о борта телег. Блюстители порядка, врачи и отцы города волокли друзей и соседей вверх по тропе. Если бы только они доверяли себе и хотя бы попытались ввести карантин, вместо того чтобы хладнокровно выполнять свои обязанности. Вместо того, чтобы ездить к ущелью и сбрасывать сородичей со скал.

Каково это: знать, что отправляешься к месту, где тебя не станет? Даже сейчас Шэд надеялся, что если он упустит шанс и погибнет в терновом лесу, то у Дейва хватит здравого смысла не посчитать это «смертью от несчастного случая».

Несмотря на защиту мощного «Мустанга», его грудь сдавило, а дыхание стало прерывистым. Путешествие уже успело достать, а Шэд даже не добрался до окраины города. Как ему, черт возьми, справиться в одиночку?

Шэд решил припарковаться и подняться по тропе пешком. Он подумал, что, возможно, заметит что-то полезное. Или что-то заметит его. А если не получится вернуться назад, Таб Гаттлинг обнаружит машину, отремонтирует окно и поможет па найти нового покупателя. По крайней мере, призрак Шэда не застрянет навечно на заднем сиденье «Мустанга». Нужно принимать любой подарок фортуны.