Хор больных детей. Скорбь ноября

Шэд больше не мог сдерживаться. Он подошел к Джерилин, она притянула его на кровать и обхватила руками спину, когда он поцеловал ее. Через минуту он стал намного грубее, а ее смех сделался резким и одурманивающим.

– Боже, какой вы настойчивый, мистер Дженкинс, – произнесла она. – Не думала, что у вас хватит сил на еще один заход, учитывая, какой вам выпал денек.

Глубоко в груди Шэда что-то сломалось, и у него вырвался тихий стон. Шэд быстро его проглотил, боясь, что если не остановится, то завоет. Он подчинил Джерилин своей воле, зарылся лицом в ее шею, неудержимый пульс девушки яростно щелкал на его языке.

Снаружи бесновались колючие кустарники – царапали стекла, точно безумные дети, жаждавшие ворваться в дом. Ливень хлестал по окну. Струи воды сливались в призрачные лица, которые смотрели со всех сторон злобно и насмешливо. Глядели на Шэда. Испытующе. С ненавистью.

Когда Шэд снова проснулся, он опять был на ногах, а сквозь мокрые ветви, обрамленные солнечными лучами, медленно пробивался рассвет. Обнаженная Реби подползла на четвереньках ближе.

Она приподнялась, точно гремучая змея, прижав руки к бокам, и коснулась губами его живота. Затем взглянула из-под опахала темных волос, упавших ей на глаза, и поцеловала его крепче, впилась зубами. Выражение ее лица оставалось таким же, каким было в их первую встречу. Нахальным, капризным. Сейчас Шэд не особенно возражал, поскольку за этим своенравием пряталась хитрость.

Дождь перешел в морось. Реби потянулась и схватила Шэда за запястья, держа их так же небрежно, как змей накануне. Она кусала его, пытаясь пустить кровь, но пока ей этого не удавалось.

Теперь комнату наполнял мрачный синий свет от лампы, на которую девушка накинула свою юбку. Реби взглянула на Шэда, разжала зубы и спросила:

– Так ты у нас лунатик?

– Да.

Невозможно искренне изображать застенчивость, когда с болтающимися причиндалами бродишь по чужому дому.

– Чую на тебе запах моей сестры. Ты ее поимел?

– Мы были вместе. Где она?

– Не здесь. Я знала, что она быстро придет. Все в порядке. Ты не он, но можешь заполучить и меня, если хочешь.

Живой огонь ярости пронес Шэда через всю комнату и снова вернул к Реби, та покачнулась в его объятиях. Он крепче прижимал ее к себе, пока девушка не издала жаркий стон.

– Кого? Кого, черт возьми, вы, девчонки, ждете?

– Ты делаешь мне больно.

– Возможно.

– Делай. Если хочешь. Сделай мне больно, все в порядке.

– Назови его имя.

– У него нет имени, которое имело бы значение. Или которое стоило бы произносить. Здесь только мы с тобой, и я хочу тебя прямо сейчас.

Самообладание могло оберегать его лишь до поры до времени. Еще минута, и Шэду станет не до разговоров.

– Я хочу узнать о нем. О том, почему он такой особенный. О том, почему ты не произносишь его имени.

– Какое это имеет к тебе отношение? Почему тебя это так волнует?

– Это может быть как-то связано с моей сестрой, – сказал он, чувствуя, что как никогда далек от Мег.

– Как такое возможно? – спросила Реби. – Ты точно не в своем уме.

– Ты ему тоже пишешь?

– Нет, в отличие от Джерилин я не так хорошо владею пером. К тому же мне достаточно поговорить с южным ветром, и меня услышат.

Шэд издевательски усмехнулся.

– И ты считаешь, что это я спятил?

– Рискну предположить, что больше, чем другие. Но всё в порядке. Я на время заберу часть твоей боли. – Она скользнула по его обнаженной плоти, прижалась грудью, провела ногтями по коже.

– Какого черта тебе от меня нужно?

Она вскинулась, словно Шэд ударил ее тыльной стороной ладони по носу.

– Я думала, что это чертовски ясно.

– Нет, – ответил он. – Не ясно.

– Ты страдаешь? У меня тоже свои печали.

Шэд осмотрел углы комнаты, отыскивая умершую мать или утраченную сестру. Печально осознавать, что и шага ступить не можешь без того, чтобы мертвецы указали тебе путь.

Мрачный синий свет, пробивавшийся сквозь ткань, лишь придавал Реби жизни, наполнял ее облик зловещим очарованием. Шэд посмотрел на пол и заметил следы в пыли у дальней стороны кровати. Он туда не наступал.

Схватившись за спинку, Шэд отодвинул кровать в сторону.

Тело Джерилин лежало на полу, как будто она всего лишь уснула. На ее губах была легкая улыбка.

– Господи, нет, – простонал Шэд.

Он опустился на колени и коснулся ее шеи. Того места, куда всего несколько часов назад утыкался лицом. Он настолько замерз, что на мгновение Джерилин показалась ему гораздо теплее его самого. Там, где Шэд к ней прикоснулся, ледяная голубая плоть стала жутковато-красной.

– Это ты сделал? – с животным возбуждением прошептала Реби. Ни печали, ни страха, только учащенное дыхание. – Ты убил ее?

– Нет.

– Наверняка ты.

– Говорю тебе, нет, – удивленно и отчаянно произнес он.

– Ты уверен в этом, Шэд Дженкинс? – Реби прижалась губами к его уху и лизнула.

– Ради Христа, Реби, заткнись.

– Не указывай мне. Я не слушаю чушь от убийц.

Шэд оттащил кровать еще дальше в сторону, заметив в пыли и другие следы. Это оказались слова:

БЕГИ

НЕМЕДЛЯ

– Это от него? – спросил Шэд. – От того, кого ты ждала?

– Не знаю. Мне он никогда не пишет. Хотя, похоже, это для тебя. Может, ты сам написал.