Хор больных детей. Скорбь ноября

Габриэль сделал еще шаг, повернувшись боком, чтобы продемонстрировать рукоятку пистолета. Он согнул пальцы, медленно поднес руку ближе к оружию.

– Не делайте этого, – сказал Шэд. – Я не чувствую запаха масла. Вы уже много лет не чистили револьвер. Он оторвет вам руку. Или вашу чертову голову.

– Зачем ты здесь?

– Я же вам говорил.

– Ты не сказал ничего важного! Что ты делаешь в моем доме? Ты мне не друг. Ты не слышишь Слово.

Словно все это было в шутку, Габриэль действительно положил руку на пистолет и начал его вытаскивать.

Как будто ты должен просто стоять и ждать, пока оружие освободится от кобуры.

– Не надо!

Если собеседник болтлив, позволь ему болтать. Пока он выделывается, ты сможешь вклиниться. Но когда он молчалив и медлителен, ты знаешь, что он уже отключился.

Шэд выбил револьвер левой рукой, размахнулся правой и врезал Габриэлю в лицо. Мужчина опрокинулся на дверь, створка сорвалась с верхней петли. Изо рта Габриэля брызнула слюна, а по стене потекла струйка крови.

Реби обвилась вокруг Шэда, обхватила его руками и произнесла:

– Убей его. Убей моего папу.

В глазах их Иисуса горело адское пламя. Этого было не забыть.

В коридоре раздался крик. Должно быть, миссис Габриэль. Шэд не помнил ее лица и не мог разглядеть женщину в темных закоулках дома. Некоторые люди присутствуют в твоей истории, но не становятся ее частью.

– Я был прав, – сказал Габриэль. – Ты пришел сюда не с открытым сердцем в поисках Господа.

– Ты просто упрямый ублюдок – знаешь об этом? Почему бы тебе не заняться собственным домом?

– В конце концов он тебя найдет.

– Найдет? – Шэд решил спросить в последний раз, прежде чем забыть обо всем этом. – Кто тот змей, что ползает по твоему саду, Габриэль?

Он заметил среди деревьев размытые темные фигуры, приближавшиеся к дому от соседней лачуги. Шэд понял, что это идут вооруженные до зубов братья Вегг. Он протиснулся мимо Габриэля, но Реби потянулась к нему и обняла за спину.

– Не нужно суетиться из-за ерунды. У тебя нет причин бояться обычных дураков.

Шэд оттолкнул ее и снова направился к двери, но встревоженные криком Харт и Хауэлл были уже в доме. Харт держал винтовку. Хауэлл тащил один из плексигласовых контейнеров, наполненных змеями.

Принесли с собой змей, словно посыпанный крошкой пирог.

На лицах братьев не было ни малейшей неприязни. Ничего от Маленького Пепе, когда тот неуклюже приблизился, собираясь исполнить задуманное.

Контейнер из оргстекла открылся, гремучие змеи кучей посыпались на пол, переплетаясь, проскальзывая друг под другом и расползаясь во все стороны. Затем развернулись, и несколько из них метнулись прямо к Шэду, точно всегда его ненавидели.

Харт поднял винтовку и шагнул вперед.

– Нет! – крикнул Габриэль.

«Ну вот, снова», – подумал Шэд.

В тюрьме его называли Ионой, поскольку насилие окружало его, но даже плеча не касалось. Пролетало мимо и попадало в кого-нибудь другого.

Пуля пробила грудь Реби с левой стороны. Короткий крик, похожий на имя Шэда, сорвался с ее губ. Кровь и кусочки плоти обдали его шею теплой волной. Влажные волосы Реби хлестнули Шэда по лицу, когда девушка боком упала в его объятия, выскользнула и замертво рухнула на кровать.

Каждому мужчине хочется стать для женщины героем, даже если уже слишком поздно. Поэтому он выпрямился во весь рост. Ярость заставила его взреветь. Змеи зашипели и бросились вперед. Две вцепились в сапоги и повисли на них. Харт и Хауэлл продолжали пялиться, их лица по-прежнему ничего не выражали. В доме снова закричала женщина.

Шэд поймал взгляд Лукаса Габриэля, мгновение длилось дольше, чем должно было. Проповедник с огромным сожалением поморщился и начал поднимать пистолет. Шэд, подавив приступ боли, фыркнул, что было не совсем вздохом. Гремучие змеи приближались, скользили по телу Джерилин, стирая улыбку с ее губ.

Винтовка дернулась. Шэд заслонил лицо руками и вылетел в приоткрытое окно, откуда ему махала Мег.

Глава пятнадцатая

В федеральной тюрьме у старых бандитов было, по слухам, восемьсот двенадцать каналов кабельного, по которым они круглые сутки смотрели порнуху и «Крестного отца».

Но в блоке «С» начальник разрешал смотреть телевизор только два часа в день. Ничего такого, что могло бы спровоцировать насилие, самоубийство, депрессию или сексуальное возбуждение – ни боевиков, ни Джерри Спрингера, ни MTV, ни Арни Шварценеггера или даже Опру. Арийцы обычно слетали с катушек, когда включалась миссис О: начинали швырять стулья, гоняться за парнями в душевых кабинах. Нет, никакой миссис О.