Хор больных детей. Скорбь ноября

Элфи обвилась вокруг него так крепко, как только могла, заставила войти в себя, втягивая все глубже и прижимаясь все крепче, пока у Шэда не открылась часть ран. Все это было не ради удовольствия и даже не по любви. Элфи хотела ребенка, чтобы возместить того, которого они потеряли. Точно так же Тэнди Мэй хотела, чтобы новая дочь восполнила потерю Меган. Кровь Шэда брызнула между их телами.

Позже, когда Элфи наконец отпустила его, Шэд откинулся на матрас и задумался, смог бы он выбраться из Лощины, если бы отец не позвонил тогда в тюрьму.

Элфи потерла большим пальцем костяшки на его руке – в темноте ноготь выглядел густо-кремовым и очень гладким – туда-сюда, как и все предыдущие разы. Гладила его, словно приговаривая: «Малыш, малыш, все будет хорошо, иди спать».

Потом наклонилась и поцеловала его. Ее губы были холодными, но не холоднее его собственных.

На рассвете Шэд услышал пьяный смех в кустах за домом и пошел на звук. Джейк Хэпгуд, обдолбанный метом и виски, сидел на пне рядом с Беккой Дадлоу, засунув руку ей под блузку.

Бекка повернулась к нему своим злым оскалом и начала покусывать его подбородок, оставляя крошечные следы на коже. Джейк этого не замечал. Волосы свисали ему на глаза, он наклонил голову в сторону Шэда, но не фокусировался на нем. Слабое, злобное хихиканье вырвалось из горла Джейка, оно все длилось и длилось, словно он не мог перестать смеяться над собой, не мог до конца поверить, что находится здесь. Вся его бойкость исчезла.

Шэд схватил Джейка за подбородок, с силой сжал и ощутил, что расшатавшиеся зубы друга вот-вот вылетят из больных десен. Это не слишком удивляло. В конце концов виски до всех добирается.

Шэд сделал шаг назад и почувствовал, как ему в спину уперлось дуло.

Позади него стоял проповедник Дадлоу, положив одну руку на огромный живот, а другой крепко сжимая револьвер 38-го калибра. На этот раз проповедник был без перчаток, но по-прежнему посасывал кончики усов.

«Ну вот», – подумал Шэд.

Он сообразил, что преподобный здесь не ради него, поэтому просто скользнул немного левее, пока дуло не указало на сидевшую на пне Бекку. Рука Джейка продолжала энергично обрабатывать ее грудь.

Дадлоу был без пальто, но все еще в яркой охотничьей шапке с опущенными на уши клапанами. Шарф, связанный его матерью, по-прежнему дважды оборачивал горло и спускался по плечам до лодыжек. От подбородка Дадлоу исходил аромат пирога с бойзенберри, приготовленного миссис Свузи.

– У всех нас свои соблазны, – сказал Шэд, ссылаясь на их последний разговор у могил Меган и мамы. Когда бросаешь кому-то его собственные слова, те бьют гораздо сильнее, чем всё, что ты мог бы придумать сам.

– Совершенно верно, – ответил Дадлоу.

Шэд попытался вспомнить, что там дальше было.

– Так по-человечески. Это Божье испытание. Мы обречены сражаться со своими недостатками.

– Я перестал бороться, – сказал Дадлоу. – Ты попытаешься помешать мне?

– Нет, – ответил Шэд, слегка удивив самого себя. Но это была правда.

– Ты знаешь, куда она ходила? Чем занималась?

– Да.

Дадлоу скривился, показав фиолетовый язык.

– Это возмутительно. Отвратительно. И все это моя вина. Я не сберег собственный дом!

– Тогда вы не можете осуждать одну ее.

– Да-да, ты прав. В этом ты совершенно прав, да, несомненно.

Дадлоу обращался с оружием слишком легко, безо всякого почтения. Крутил им туда и сюда, как будто собрался поднести к глазу, заглянуть в дуло, начать нажимать на спусковой крючок – щелк-щелк-щелк… Бах! Превратить это в дурацкую шутку из французского фарса. Закончить все пеплом на лице, маленьким порезом на носу и общим хохотом.

Дадлоу переминался с ноги на ногу, иногда цепляясь каблуками за концы шарфа.

– Вы говорили мне, что не глупы, – сказал Шэд. – Говорили, что очень серьезно относитесь к защите своей паствы.

– Так и есть. Я думал… – Его губы беспомощно шевелились, колени начали подгибаться, словно у ребенка, который готов разрыдаться.

Когда становится плохо, всегда хочется упасть и позвать маму.

– О чем вы думали, преподобный?

– Я думал, что это будешь ты.

– Я?

– Что это ты на взводе и готов взорваться, Шэд Дженкинс. Что ты собираешься убивать и заберешь кое-кого из нас с собой в ад.

– Мне нужен лишь тот, кто убил мою сестру.

– Это ты так говоришь.

– У каждого из нас свои разочарования. Возможно, вам просто следует быть немного снисходительней.

– На самом деле я думаю, что мне, возможно, слишком нравится быть мучеником. Я знал об этом какое-то время, но… Меня поймала в ловушку собственная гордость. Бремя моего креста. Она, моя жена.

– Потому это и называется бременем, что его приходится нести.

Должно быть, Джейк сильно ущипнул Бекку, поскольку в эту секунду она издала странный тихий писк и ее глаза на мгновение прояснились. Она увидела мужа, направлявшего на нее оружие, и ее лицо наполнилось покоем. Дадлоу заметил это, всхлипнул и наставил револьвер прямо ей в лицо.

– Останови меня, – взмолился преподобный.

– Нет, – ответил Шэд.

– Заклинаю тебя.

– Нет.