Хорасан. Территория искусства

До Гунбад-и Кабус в прикаспийском районе существовали небольшие деревянные мавзолеи (imamzade) с призматическими куполами. Однако столь раннее появление шатровых мавзолеев не проливает свет на возникновение высоких мавзолеев с призматическими или конусообразными куполами. С целью прояснения иконографической и концептуальной составляющей башенных мавзолеев с шатровыми куполами мы обратимся к целому ряду разъяснений.

Согласно издавна заведенной традиции научного исследования, начнем свои разыскания с возможных иконографических следов внутри иранской архитектуры. Открываем несколько устаревшую, но, тем не менее, весьма впечатляющую книгу Херцфельда об археологии и архитектуре древнего Ирана. Здесь мы находим копию изображения на парфянской монете с условным обозначением города с характерной крышей, которая может оказаться и двускатной, но и конической²⁹⁹. Археологические данные подтверждают – у парфян существовали многоярусные постройки³⁰⁰.

Важным подспорьем для наших рассуждений являются настойчивые сведения о том, что высотные храмы (tower-temple) в большом количестве существовали еще в Урарту и при Ахеменидах³⁰¹. Их высота колебалась от 10 до 15 метров, хотя существовал и другой тип низких храмов. Как правило, храмы возводили либо на возвышенностях, либо вблизи них, и, как считают специалисты, их назначение было скорее сакральным, нежели погребальным³⁰². Строительство храмов при Ахеменидах было итогом хорошо продуманной храмовой теологии и политики государственной администрации, для этого достаточно вспомнить древнеиранскую инициативу по восстановлению Иерусалимского Храма³⁰³.

В настоящее время высотные храмы огня VIII в. до и. э. обнаруживаются даже на территории современных Азербайджана (Nush-i Jan) и Грузии, которые входили в состав древнеперсидской державы³⁰⁴. Большинство таких храмов и в Урарту, и при Ахеменидах были квадратные в плане с островерхими (призматическими) крышами³⁰⁵. Известное наскальное изображение храма в Мусасире (дворец Саргона в Хурса-баде) IX в. до н. э. – яркое свидетельство существования и не высоких храмов с шатровой крышей³⁰⁶, подобно ветхозаветной скинии.

Династия Сасанидов продолжает намеченную традицию. В центре круглого города Фирузабад в Фарсе высилась спиралевидная башня огня. В районе Казвина, в местечке Самиран (Семиран) до сих пор сохранились две круглые в плане башни. Таким образом, следует полагать, что подобных башен в сасанидское время существовало много больше.

Итак, идея и иконография высотных храмов/захоронений/мавзолеев существовала в Иране с глубокой древности до Средневековья. Идея высотных построек уже в ахеменидское время была распространена весьма широко – в состав ахеменидского Ирана входил весь Кавказ вплоть до современной Кубани. Весьма интересным в этой связи выглядит существование по сию пору множества башен на Кавказе и в Закавказье (Сванетия, Хевсурия, Кабардино-Балкария, Ингушетия, Чечня). Происхождение кавказских башен может быть исторически обосновано по-разному, однако рожденная в Урарту и при Ахеменидах идея, взятая в метафизическом плане, способна выдержать груз времени и интерпретаций на всем пространстве бывших древнеиранских земель. Ведь мы ведем речь не о влиянии древнеиранских высотных башен на средневековые мавзолеи, а о перманентном существовании идеи высотности на территории Ирана и на территориях его бывших владений.

Специалисты по археологии Древнего Ирана считают, что высотность и предполагаемая призматичность крыш была следствием существования месопотамских зиккуратов. К этой же линии шатровых куполов следует отнести покрытие кувуклия в храме Гроба Господня в Иерусалиме, а также специфическую христианскую иконографию архитектуры и изобразительного искусства³⁰⁷. Вместе с египетскими пирамидами все это создает примечательную, трансисторическую иконографию священных и погребальных построек (например аналогичные по форме кровель захоронения царей в долине Кидрон) на всем протяжении Ближнего Востока и севера Африки.

Наша реконструкция находит пусть относительно позднее, но верное подтверждение. В одной из бухарских рукописей XVI века архитектурная структура мавзолея Ходжа Ахмада Иасави (1386–1405) подвержена серии метафорических аллюзий. Центральный купол мавзолея ассоциируется с египетской пирамидой³⁰⁸ (ил. 90). Эта аллюзия двухслойна – она распадается на внешний и внутренний смыслы. Во-первых, она должна наводить на мысль о молитве в форме пирамиды (см. об этом чуть ниже), а мавзолей, как известно, был средоточием тюркского суфизма. Во-вторых, реальная форма внешних куполов бутонообразная, шлемовидная, что принуждает нас вспомнить о внутренних связях иранской формы купола с за-семантикой персидского слова гунбад.