Хорья фабрика

− Это Мадмуазель, − восхищенно прошептала Надежда на ухо мужу, дергая его за рукав.

− Кх-кх, − Владимир смущенно откашлялся, − вы не могли бы повторить на русском?

− О, прошу прощения! – сказал Андрей в лице Мадмуазель Шарлот, теперь уже по-русски, но с сильнейшим акцентом. – Чем могу быть полезна? Прохладно здесь, не правда ли?

Володя покосился на распахнутое окно.

− Кстати говоря, благодарю вас за чудесное угощение, − продолжила Шарлот, кокетливо отбросив со лба импровизированную прядь волос, − «Бейлис» − c’est tr’es bon!

Надежда осмелилась прервать ее щебетание.

− Мадмуазель, помогите нам! У нас пропала дочь, Майя. Еще в воскресенье…

− Я знаю, мадам, − прервала ее Шарлот.

− Вы знаете, где она?! – вскрикнула Надежда. – Умоляю, скажите нам!

− Единственное, что я имею право сообщить: девушка не здесь, а по другую сторону.

− Что?

− Ваша дочь не в этом мире.

Из глаз матери Майи градом покатились крупные, тяжелые слезы.

− Значит, все мои надежды были напрасны, − прошептала она, − нашей девочки больше нет… Теперь она в лучшем из миров…

Мадмуазель Шарлот поджала губы и кротко произнесла:

− Мадам, прошу меня простить за мою прямоту, но я сильно сомневаюсь, что тот мир – лучший.

Услышав эти слова, Надежда зарыдала в голос.

− Как это случилось? – сквозь плач спросила она, но Шарлот больше не отвечала. Лицо парня, чье тело она занимала, стало неподвижным и бледным, как гипсовая маска.

Примерно через минуту Андрей вновь смог шевелиться. С огромным трудом он встал, прошел, пошатываясь, к столику, на котором стоял ром, трясущейся рукой взял бутылку, но, будучи совсем ослаблен, уронил ее на пол, не донеся до рта. Ром с грохотом разбился, а следом за ним ничком рухнул и сам Андрей, с шумом сломав при этом журнальный стол.

Лежа лицом на обломках, а телом − в луже алкоголя, он глухо произнес:

− Уходите, я устал, − после чего благополучно отключился.

Глава 6

Местоположение: 2

Дата: вторник, 22 января 2013 г. – среда, 23 января 2013 г.

Не знаю, сколько времени отняла у нас поездка, но момент, когда мы, наконец, выбрались из этой холодной звенящей и скрежещущей консервной банки, и Макар Иванович, расплатившись с таксистом, отпустил его, подарил мне немало облечения. До боли черная ночь сменилась предрассветной дымкой, окрашенной сегодня в фиолетовый и усеянной точками падающих снежинок.

В этом сбивающем с толку сумраке я на миг потеряла Макара, но почти сразу же нашла, стоящего у подъезда высотного дома и призывно машущего мне рукой. Это здание и было отелем. Внешне он представлял собой чудо передовой архитектурной мысли позднего советского периода: устрашающее нагромождение бетона и огромные стеклянные прямоугольники окон, заключенные в строгие алюминиевые рамы.

Однако была у этого отеля одна невероятная черта, разительно отличающая его от типичных советских построек, да и от любых строений, в принципе. Он обладал несчетным количеством этажей. Где находится вершина этого здания, сказать было невозможно, потому что оно гигантским серым столбом впивалось в низкие снеговые тучи.

У входа нас встречали, вальяжно расположившись над козырьком, покосившиеся буквы вывески, из которых складывалось слово «Симфония». Надпись была призвана пробуждать в сознании посетителей приятные ассоциации с этим местом, но пока ничего, кроме тоски, которая до тошноты пробирала душу, я в себе не обнаружила.

В холле было мрачно и тихо, но зато наконец-то тепло. В здешнем интерьере, как и во внешнем облике здания, преобладал советский минимализм, доведенный до своей крайней точки и граничащий с запустением. Только, оправдывая название отеля, посередине холла стоял рояль, который своим вычурным золотистым цветом разрушал здешнюю полусонную атмосферу.

Макар подошел к стойке и несколько раз настойчиво брякнул в звонок, в ответ откуда-то из недр полутемных помещений раздалось кряхтение, и вскоре перед нами предстал, позевывая и надевая очочки, маленький седовласый управляющий.

− Бог мой, какие люди к нам пожаловали! Макар Иванович, приветствую, − человечек постепенно сбрасывал сон, одновременно с этим натягивая на лицо лукавую маску с холодным прищуром.

− И я рад, Порфирий Кузьмич, − надменно бросил ему в ответ Макар. – Я хотел бы снять номер для моей спутницы.

Управляющий сложил в замок сухие ладошки, а затем снова их развел.

− А нет свободных-то, Макар Иванович, уж не обессудьте.

На лице секретаря Хозяйки отразилась крайняя степень негодования, и он повысил голос:

− Как же нет?! Как же нет, дурья твоя голова, если в твоем отеле этих комнат – бесконечное количество! Не могут они все быть заняты! Или, хочешь сказать, я чего-то не понимаю?

− Полноте вам, Макар Иванович, остыньте, − примирительно зашамкал управляющий. – Говорю вам совершенно точно, кончились все номера. Я это знаю, потому что несколько дней назад над отелем встало снежное облако.

«Неоспоримый аргумент», − подумалось мне.

На Макара Ивановича он, видимо, тоже не подействовал.

− Иди и проверь, сию же секунду!