Хорошая дочь

— Я знаю, что у меня еще есть Ленор, но папа был… — Чарли выпрямилась. Судорожно втянула воздух. — Я всегда знала: несмотря ни на что, если у меня трудности, я могу рассказать ему, и он меня не осудит, и пошутит про это, и будет уже не так больно, и мы вместе придумаем, как все решить. — Она закрыла лицо руками. — Ненавижу его за то, что он не заботился о себе. И люблю его за то, что жил по своим правилам.

Оба эти чувства были знакомы Сэм.

— Я не знала, что Бен привез его одежду. — Чарли с тревогой повернулась к Сэм. — А вдруг он завещал нарядить его в клоуна?

— Чарли, не говори глупостей. Ты же знаешь, что он наверняка выбрал что-то из эпохи Возрождения.

Дверь открылась. Чарли встала.

— Наш мемориальный зал уже освобождается, — объявил Эдгар. — Если дадите мне еще минуту, мы поместим вашего отца в более естественную обстановку.

— Он мертвый, — сказала Чарли. — Ничего естественного тут нет.

— Очень хорошо. — Эдгар склонил голову. — Мы временно разместили его в демонстрационном зале. Я принес туда два стула, чтобы вы могли посидеть и поразмышлять.

— Спасибо. — Сэм повернулась к Чарли, ожидая, что та начнет жаловаться насчет стульев или съязвит насчет слова «поразмышлять».

Но сестра молча плакала.

— Я рядом, — сказала Сэм, хотя не знала, утешение ли это.

Чарли прикусила губу. Руки ее были все еще сжаты в кулаки. Ее трясло.

Сэм разогнула пальцы Чарли и взяла ее за руку. Кивнула Эдгару.

Он прошел на другую сторону маленькой комнаты. Сэм не заметила скрытую дверь, встроенную в деревянные панели на стене. Он повернул защелку, и им открылся ярко освещенный зал.

Чарли не двинулась, поэтому Сэм мягко повела ее к двери. Хоть Эдгар и предупредил, что это демонстрационный зал, Сэм не ожидала увидеть реальное торговое помещение. Вдоль стен стояли блестящие гробы, окрашенные в темные земляные тона. Они были наклонены под углом в пятнадцать градусов, их крышки — подняты, так что видно шелковую обивку. Подсветка подчеркивала серебряные и золотые ручки. На крутящейся подставке расположился ассортимент подушек. Сэм стало интересно, проверяют ли родные усопшего мягкость подушки, прежде чем сделать покупку.

Чарли с трудом держалась на высоких каблуках.

— Скажи, это похоже на то, что было, когда твоего…

— Нет, — ответила Сэм. — Антона кремировали. Его положили в сосновый ящик.

— Почему папа не сделал так же? — Чарли посмотрела на один из гробов: иссиня-черный с атласной черной подкладкой. — У меня ощущение, будто мы в романе Ширли Джексон.

Сэм повернулась, вспомнив об Эдгаре. Она безмолвно, движением губ сказала ему: «Спасибо».

Он слегка поклонился и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Сэм снова посмотрела на Чарли. Ее будто парализовало. Вся ее напористость сошла на нет. Она смотрела на переднюю часть комнаты. Два складных стула, покрытых голубыми атласными чехлами. Белый гроб с откидной крышкой и золотыми ручками на каталке из нержавеющей стали с большими черными колесами. Крышка открыта. Голова Расти лежит на подушке. Сэм разглядела его седые, «соль с перцем», волосы, кончик носа и вспышку ярко-синего света от костюма.

Чарли произнесла:

— Это папа.

Сэм хотела снова взять сестру за руку, но Чарли уверенно двинулась к отцу. Правда, сразу замедлилась. Остановилась. Поднесла руку ко рту. Ее плечи затряслись.

— Это не он, — сказала она.

Сэм поняла, что она имеет в виду. Очевидно, это их отец, но столь же очевидно, что это не он. Щеки Расти стали слишком румяными. Его лохматые брови причесаны. Его волосы, обычно торчащие во все стороны, уложены в стиле «помпадур».

— Он обещал мне, — Чарли всхлипнула, — что будет хорошо выглядеть.

Сэм обняла Чарли за талию.

— Когда мы с ним это обсуждали, я сказала, что не хочу открытый гроб, а он обещал, что будет хорошо выглядеть. Что мне самой захочется посмотреть, какой он будет красивый. Но он не красивый.

— Да. Он не похож на себя, — согласилась Сэм.

Они стояли и смотрели на отца сверху вниз. Сэм никогда не видела Расти без движения. Он то прикуривал сигарету. То драматически жестикулировал. Притопывал ногами. Щелкал пальцами. Кивал головой, мурлыча что-то, или щелкая языком, или насвистывая какую-то мелодию, которую она не знала, но потом никак не могла выкинуть из головы.

— Не хочу, чтобы кто-то смотрел на него в таком виде. — Чарли потянулась, чтобы закрыть крышку.

Сэм тихо выдохнула:

— Чарли!

Она потянула за крышку. Крышка не двинулась.

— Помоги мне закрыть.

— Мы можем позвать…

— Я не хочу звать этого стремного придурка. — Чарли тянула двумя руками. Крышка сдвинулась градусов на пять и остановилась. — Помоги мне.

— Я не буду тебе помогать.

— Что ты там перечисляла? Не видишь, не можешь бегать, не можешь обрабатывать информацию? Я не помню, чтоб ты говорила, что твое бесполезное тело не в состоянии одолеть пару винтов, чтобы помочь закрыть проклятую крышку на гробе твоего отца.

— Это не винты. Этот механизм называется «скрытая цилиндрическая петля».

— Охренеть. — Чарли кинула сумочку на пол. Сбросила туфли. Схватилась обеими руками за крышку, практически повиснув на ней.

Гроб протестующе скрипнул, но остался открытым.