Хорошая я. Плохая я

Он садится рядом со мной. Рукава рубашки закатаны, на руках светлые волосы, на запястье дорогие часы. Он так близко, что может прикоснуться ко мне, но не делает этого.

– Я только что говорил по телефону с Джун. Она собирается на несколько дней в отпуск и позвонила, чтобы сообщить новости перед поездкой.

И доложить то, что ты успела наговорить. Подбросила еще одну тарелочку на шест, жонглер их вращает, пока не уронит.

– И что слышно нового? Меня вызовут или нет?

– Пока ничего конкретного, но она сказала, что юристы подготовили список вопросов для нас, чтобы мы их обсудили.

– Что за вопросы?

– Вопросы, которые тебе могут задать.

– Значит, мне устроят перекрестный допрос?

– Мы пока не уверены, я понимаю, что неопределенность – это очень неприятное состояние. Сообщу тебе сразу, как только станет известно. Обещаю.

Он поднимается, потягивается и зовет меня слегка перекусить, пытается переключить мое внимание. Чтобы я не задавала новых вопросов. Иду за ним в переднюю часть дома.

– Кстати, совсем забыл тебе сказать, сегодня ведь у нас семейный обед.

– Это как?

– Ну, ты, я, Сас и Фиби.

Пожалуйста, передай мне картофель, паскуда.

Интересно, как пройдет это застолье.

– Обычно мы собираемся около семи, договорились?

– Хорошо.

Следующие пару часов я провожу, рисуя и прислушиваясь к беспрерывным телефонным разговорам Фиби за стенкой, звонок за звонком. Я думаю – может, постучаться к ней и сделать вид, что ничего не было.

Давай забудем все, что было, скажу я. Давай начнем сначала. Подружимся, может быть.

В назначенное время спускаюсь, в «Аге» что-то запекается и пахнет, на кухне жарко и душно. Майк это чувствует и открывает окно, когда я вхожу. Фиби прислонилась к раковине, с телефоном возле уха. На столе стоит открытая бутылка красного вина, радио выключено, чтобы я не услышала чего- нибудь про тебя.

– Пахнет вкусно, – говорю я.

Фиби поднимает глаза и фыркает, издает горлом отчетливый звук. Майк смотрит на нее, качает головой. Саския не поворачивает головы, она занята, помешивает соус на плите.

– Ты ощущаешь запах знаменитой жареной курицы по рецепту Саскии.

– Знаменита она тем, что жесткая, как подошва, и жевать ее придется до следующего воскресенья.

Еще не поздно заказать еду из китайского ресторана, имейте в виду.

Замечание Фиби остается без внимания, и она снова прижимает телефон к уху. Я новичок в этой семье, но даже мне все понятно. Саския не способна быть матерью, проявлять власть. Я смотрю на Фиби, и мне грустно от мысли, что у нас с ней больше общего, чем различий, а она этого не понимает.

– Итак, Фиби, пора отложить телефон в сторону, и без возражений, пожалуйста. Накройте на стол вместе с Милли.

– Хорошо, только не ждите, что я буду тут с вами радоваться жизни.

– Может, надо постараться, и у тебя получится, – говорит Саския, поворачиваясь к нам лицом.

Время упущено, чтобы укрощать ершистую Фиби, Саския опоздала на много лет. Но по какой причине?

– Надо постараться? Это ты говоришь?

– Пожалуйста, девочки, не надо устраивать сцену перед Милли.

Шаткая конструкция того и гляди рухнет. Карточный домик, кое-как, с трудом возведенный. Ненадежное, хрупкое семейство.

Все молчат, слышно только, как Рози шлепает лапами по плиткам, направляется в кухню, помахивает хвостом, нос задран кверху. Чихает от удовольствия, запах цыпленка из печи щекочет ей ноздри, манит.

Майк наклоняется, почесывает ей за ухом, там, где она больше всего любит, приговаривает – ну, пошли, старушка, пошли отсюда, выводит ее и запирает в прихожей. Мы с Фиби накрываем на стол, пока Саския выкладывает запеченный картофель с овощами в белое блюдо. Майк возвращается, точит большой нож – как будто звуки хлыста рассекают воздух, и разделывает им курицу. Он не просит меня положить ладонь на стол, растопырив пальцы, и не вонзает нож между ними на скорость. Нет, он в такие игры не играет.

Мы садимся, несколько минут уходит на то, чтобы разложить цыпленка, передать тарелки, подготовиться к трапезе. Майк наливает вина себе и Саскии, полбокала Фиби. Предлагает и мне, но я говорю – нет, спасибо, лучше воды. Фиби называет меня занудой, мы все смеемся, готова поспорить, что про себя она назвала меня более крепким словом.

– Ваше здоровье, – говорит Майк, поднимая бокал.

Ему никто не отвечает.

– Милли сказала, что вы ставите в этом семестре «Повелителя мух».

Он сразу нападает на золотую жилу, знает, где копнуть.

– Ага, у меня самая большая роль, между прочим. Я буду рассказчиком. Мисс Мехмет говорит, это потому, что у меня поставленный голос.

– Приятно слышать, правда, Сас?

Она кивает, но без особого чувства. Мечтает о том, чтобы потрахаться с Хасаном или уйти из этого дома и никогда не возвращаться. Сидит с остекленевшим взглядом, то и дело касается пальцем носа. Майк не слепой, все видит. Предпочитает не замечать. Терпеть. Ее подвал битком набит секретами.

Она не здесь. Трахается. Трахается по полной. Трахается вовсю.

– Милли, вернись на землю, Милли, – слышу, как говорит Майк.

Я снова уставилась, теперь на Саскию.