Хорошая компания

Когда снимали первый сезон «Кедра», Бесс была вся на нервах. «Кедр» стал первым сериалом, который она вела, и она понимала, что второго не будет, если она не справится, не выдаст сериал, который хорошо примут, которого ожидает канал, и не уложится в разумные сроки и бюджет. В те первые месяцы Марго и Бесс по-настоящему подружились, отдельно от работы. Сколько раз они засиживались вечерами в кабинете Бесс за бутылкой Don Julio 1492[33] и остатками еды из холодильника в холле, служившем залом совещаний. Они выковыривали мясо из шпинатного ролла или рулета из чиабатты (боже упаси, никакой муки!) и запивали подсохшую индейку, вялый салат и жухлые помидоры текилой. Марго помнила, как Бесс еще дорожила каждой серией настолько, чтобы все время проводить на площадке, собирать актеров и группу перед технически сложной – или даже, особенно в первые дни, эмоциональной сценой – и проводить подготовительную беседу. Марго вспомнила, как в первый раз, когда доктору Кэт предстояло произнести «не то, на что мы надеялись» по поводу больного ребенка, Бесс отвела ее в сторонку и сказала, что она ведет себя уж слишком по-врачебному.

– Здесь не о том, чтобы сообщить родителям, как болен их ребенок; здесь о том, как сказать двоим людям, что они переживут своего ребенка. Представь себе, как бы ты себя чувствовала.

У Марго были свои приемы, иногда предполагавшие особое воспоминание из ее собственной жизни, а иногда она заимствовала чужое. В тот день она думала о Руби. Ужасная мысль? Благородная? И то, и другое, так ей казалось. С того дня и до конца ее дней в «Кедре» – каждый раз, когда Марго приходилось сообщать родителям мучительные новости, она представляла, что ей нужно сказать Флоре и Джу-лиану что-то ужасное о Руби. Это срабатывало, как во сне.

– Я надеялась, нам не придется двигаться в этом направлении, – сказала Бесс, щедро наливая им обеим текилы. – Хочу, чтобы ты знала, что мы рассматривали и другие сценарии, но дело вот в чем: рейтинги никудышные, Марго. Хуже, чем когда-либо. Мне нужно что-то, что удержит зрителя. Нужно убить персонажа, которого любит публика.

– Публика любит персонажа Чарльза, – сказал Марго лишь отчасти в шутку. – Или как насчет наших лапочек-близняшек? Можно было убить одного из них.

Бесс уставилась на нее.

– Мы не убиваем детей.

– Если у них нет рака.

– Именно.

Бесс вздохнула и посмотрела в окно. Марго видела, что ей уже надоел этот разговор и ее собственный краткий миг сожаления.

– Я выдам тебе смерть, которая всех порвет. Будет так шикарно, что все наперебой бросятся тебя приглашать. Обещаю.

– Можно, я попрошу об одолжении?

– Конечно.

– Только не рак. Пожалуйста, никаких лысых париков. Без ужасного грима. Могу я умереть красивой?

Бесс выбила карандашом дробь по стопке сценариев, лежавшей на столе, и Марго поняла, что рак для доктора Кэт уже был запущен в производство. Она знала, как работает мозг Бесс. Рак у онколога придет ей в голову первым делом. Бесс любила «закруглять». Закрытие арки в «Кедре» всегда было предсказуемым.

– Мне нужно три-четыре серии, – сказала Бесс. – Не аневризма. Не смерть на месте в результате автомобильной аварии.

Марго пожала плечами.

– Полно способов умереть, не испоганив лицо. Внутренние повреждения?

– Хорошо. – Бесс встала и снова обняла Марго. – Внутренние повреждения пойдут. Я со всем разберусь сегодня днем. Никаких лысых париков для моей любимицы. К тому же, – сказала она, поглаживая Марго по голове, – эти волосы слишком хороши.

Марго вышла из кабинета Бесс и пошла на площадку – профессионал она или кто; никто бы не заподозрил, что с ней происходит. Но, едва закончили снимать ее сцены, она сбежала. Сегодня вечером все получат сценарий на следующую неделю, и к завтрашнему утру ее мир на площадке полностью переменится, Марго безвременно превратится в ходячего мертвеца. Она села в машину, выехала с парковки и, вместо того чтобы направиться домой, решила поехать к Дэвиду на работу, нанести давно обещанный личный визит. Она собиралась рассказать ему не только о кончине доктора Кэт, но и о Флоре с Джулианом, и об этом чертовом кольце. Дэвид должен был узнать обо всем от нее.

О чем-нибудь жалеете? Все пошло наперекосяк с того дня с Миа-журналисткой, и хотя Марго понимала, что это неразумно, она иногда винила Миа за то, что та по незнанию растревожила прах давно погребенного, освободила спящих демонов и все, что принесла прошедшая неделя. Такой бардак. Но Марго выжила в последние десять лет, отказываясь предаваться сожалениям. Она была стальной. Она опускала голову и ставила одну ногу перед другой, никогда не заглядывая дальше чем на несколько шагов – достаточно, чтобы продолжать движение. Те, и эти мелкие отклонения исключением не станут. Но сожаления? У нее их хватало.