Хорошая компания

– Он такой козел, пап. Подожди, я тебе сейчас расскажу, что он мне сказал. Только послушай.

– Он тебя бросил во время поездки? Почему ты не позвонила?

– Нет! – возмущенно отозвалась Руби. – Он бросил меня в аэропорту в Мадриде. В аэропорту, пап! Мне пришлось думать о том, что он сказал, весь обратный полет.

– Ужас. Ты, наверное, устала до смерти.

– Да, – Руби яростно закивала. – То есть я выпила вина.

Джулиан поднял бровь.

– Папа, я каждый вечер в Испании пила. Все нормально. Я выпила два бокала, может, три. Посмотрела кино и вырубилась почти до конца полета, но все равно…

Она резко остановилась. Уставилась в конец длинного зала прибытий. Лицо у нее было растерянное.

Начинается, подумал Джулиан.

– Мамочка!

Руби ускорила шаг и понеслась к кому-то, и Джулиан помчался следом, не дать ей броситься к чужому человеку, но потом увидел ее. Флора. Раскрыла объятия, смеется, как будто ни о чем в мире не тревожится. Он поспешил к ним, катя за собой сумку, а Флора пока обнимала Руби. Джулиану в глаза она не посмотрела.

– Мам, ты не поверишь, что сделал Иван. Он меня бросил.

– Не может быть! В Испании?

– В аэропорту.

– Ох, детка. Какой ужас!

Флора продела руку под локоть Руби, и они пошли к выходу, а Джулиан за ними, семейный шерпа.

– Расскажи мне, что там было. С самого начала.

Глава двадцать третья

Уехав из Стоунема, Флора отправилась прямиком в квартиру-студию своего приятеля Майкла на Бэрроу-стрит. Он недавно переехал к новому бойфренду, но квартиру сохранил как рабочий кабинет. «Ну, или как страховку», – сказал Майкл, когда она написала ему, попросив узнать, можно ли у кого-нибудь остановиться на время. Майкл был одним из первых участников «Хорошей компании» и одним из всегдашних любимцев Флоры. Смешной, талантливый, добрый и тактичный.

– Мне нужно немножко побыть одной, – сказала она, стараясь, чтобы это прозвучало бодро и неопределенно. – Руби в Испании, а ты же знаешь, как оно в Стоунеме, когда все понаедут, да и по городу я соскучилась.

– Логично, – сказал Майкл, протягивая ей ключи. – Я поменял постельное белье, повесил чистые полотенца и забил холодильник.

– Я не хотела доставлять тебе столько хлопот.

– Флора, ты помнишь, сколько раз ты кормила меня по вечерам, в те еще дни? Я бы и «Дом Периньоном» холодильник забил, если бы мог.

Она кормила и его, и многих других молодых участников «Хорошей компании» у себя на кухоньке в нескольких кварталах отсюда. Ей было в радость выставлять перед ними тарелки со спагетти и тефтелями, противни лазаньи и запеченных цити[41] и самое популярное блюдо – ее знаменитые домашние сосиски в тесте. Ей нравилось служить проводником для учивших ее готовить женщин, по которым она так скучала.

Поначалу она не знала, хочет ли остановиться в своем старом районе, и от этого у нее немножко кружилась голова. Ей казалось, что она там, где ей самое место, и в то же время она терялась, буквально. Все время садилась не на тот поезд, забывала, где пересаживаться, шла не в том направлении, выходя из метро. Ей казалось, что она все прекрасно помнит, но выяснялось, что она помнила отдельные ленточки, но не то, как эти ленточки соединялись. Она помнила все витрины на Бликер-стрит, хотя за ними теперь были другие обитатели, но не помнила, что сначала – Гринвич-стрит или Вашингтон-стрит, и где Седьмая авеню переходит в Варик.

Когда Флора бродила по округе, ей постоянно казалось, что навстречу идет кто-то знакомый, но потом человек подходил ближе, и она понимала, что не узнает его. Это случалось снова и снова, пока она не поняла, что узнает себя саму. Во всех женщинах в темном, в темных очках, с темными кудрявыми волосами, которые куда-то спешат с хозяйственными сумками, в удобных босоножках, с напряженными лицами. Флора как будто смотрелась в зеркало. В этом было что-то утешительное.

Как-то днем, шатаясь по району, она наткнулась у обочины на груду прозрачных пакетов для перерабатываемого мусора; пакеты были полны бутылок из-под дорогого шампанского и вина. Кое-какие марки она видела в доме Марго. Она вспомнила, каково было в прежние годы катать коляску в дни сбора мусора в Вест-Вилледж и как она смотрела на то, что выбрасывали соседи, часто с завистью. Даже мусор в Нью-Йорке мотивировал. В Лос-Анджелесе его, по крайней мере, прячут в большие пластиковые контейнеры. Эти банальные мысли занимали Флору в тот день, когда она подняла глаза и, вздрогнув, осознала, что свернула на улицу, где размещалась «Хорошая компания». Она нырнула в модную кофейню на углу Хестер-стрит, которой не было, когда они уезжали, взяла хороший крепкий эспрессо и двинулась дальше.