Хорошее стало плохим (ЛП)

Я опустила лицо к его плечу, чтобы любой из зрителей подумал, что я нежно обнимаю своего мужчину. Предупреждать его в присутствии Рэта было глупо, но я решила, что знаю достаточно о его секретах, чтобы шантажировать его.

— Фарра внутри, — прошептала я Дэннеру, который тут же устремил на меня яростный взгляд.

Я догадалась, что меня не простили за участие в засаде.

— Ты не можешь войти. Фарра внутри, — повторила я.

Ярость потускнела, а затем снова вспыхнула, напомнив мне, что он ненавидит мою мать даже больше, чем я.

— Мне нужно, чтобы ты отвел мою женщину домой, — громко сказал Рэт Дэннеру, — Завтра у нее занятия, и я скоро буду на допросе. Ты понял?

— Да, брат, — легко согласился Дэннер, а затем посмотрел через мое плечо, — Тебя это устраивает, През?

— Конечно, мама девчонки хотела бы провести с ней больше времени. Почему бы тебе не оставить ее здесь, пока мы не закончим наши дела? Это не займет много времени.

Он будто задал вопрос, но мы знали, что у нас не было выбора.

Мое сердце колотилось в груди, перегруженное волнением, которое я испытала за этот день.

— Она устала, През, — снова попытался Дэннер.

Это был неверный шаг.

Гнев Жнеца пронзил воздух. — Плевать мне хотелось, не так ли, мальчик? А теперь тащите сюда свои задницы, а Харли-Роуз пойдет к своей матери.

Мы послушно поплелись внутрь, Рэт отпустил меня, чтобы они могли последовать за Жнецом в «часовню» — комнату в каждом байкерском клубе, предназначенную только для доверенных членов клуба, где они проводили свои собрания.

Я поднялась по лестнице, чтобы найти Фарру.

Она была в спальне Жнеца, главной спальне в задней части дома, которая была покрыта плакатами с байкерскими девушками и усеяна грязной одеждой.

Моя мать сидела посреди кровати в черных сетчатых колготках и нижнем белье.

— Господи, ты серьезно просто так здесь сидишь? — спросила я, прикрывая глаза от увиденного.

Она засмеялась. — Совет, Харли, вот как нужно удерживать мужчину.

— Мне не нужна твоя помощь с этим. Можешь, пожалуйста, прикрыться?

Она вздохнула, но я услышала шорох, когда она встала с кровати. — Да, я слышала, что ты четыре года удерживала мужчину. Впечатляет, но я подумала, а если бы ты не позволила ему избить себя? Ты так и не научилась ничему, чему я пыталась тебя научить.

Когда я была маленькой, а моя мать была агрессивной или пьяной и жестокой, я придумала игру, чтобы отвлечься. Я попыталась придумать положительное воспоминание и сопоставить его с песней.

Я подумала о том утре, когда проснулась в постели Дэннера, о его пальцах, привязывающих меня к шкафу, о его губах на моей киске, о его члене внутри меня после стольких лет желания.

Я остановилась на песне одного из любимых исполнителей Крессиды, Can’t Help Falling in Love Элвиса.

Песня начала тихо играть в моей голове, пока Фарра, наконец, накинула на себя черный шелковый халат и продолжила свою тираду.

— Тебе не следовало покидать меня, красавица, я бы научила тебя быть женщиной. Вместо этого ты стала таким грубым, байкерским отродьем, — она махнула рукой, браслеты зазвенели, и я подумала о том, как мне хотелось сорвать эти дешевые браслеты и задушить ее ими.

— О, я усвоила уроки, которые ты преподала мне, Фарра, — сказала я сквозь стиснутые зубы, — Я усвоила один о том, как не принимать наркотики, которому ты научила меня, когда к тому времени, как мне исполнилось десять, у тебя уже было три передозировки. Я усвоила один о том, чтобы быть осторожной и не прогнать хорошего человека, лучшего человека, изменяя во всех смыслах этого слова. И самое главное, я усвоила, что только потому, что ты думаешь, что ты хороший человек, это не значит, что ты таковым являешься, потому что ты никогда не делала ничего хорошего или честного, и тот факт, что ты даже не пытаешься понять этого, делает все намного хуже

Фарра долго смотрела на меня, ее жестокое лицо было бесстрастным, прежде чем она вздохнула. — Ты всегда была драматичной.

— Я не драматизирую, я права, — прошипела я.

Я не хотела быть там после той ночи, когда увидела, как Кинг упал от удара Рэта, увидела, как Аксмена подстрелил человек, которого я презирала, а я просто лежала в грязи и ничего не делала. Я хотела вернуться домой.

Не моя квартира, Крикет украл понятие дома оттуда.

Нет, я хотела сесть на байк Лайна и поехать с ним в его маленький домик, открыть дверь, чтобы поприветствовать счастливого Хиро, принять наказание, которое Дэннер, вероятно, в тот момент придумывал для меня, а затем в изнеможении упасть в постель с ним.

Вместо этого Элвис продолжал напевать в моей голове, а моя мать продолжала болтать.

— Ты не понимаешь этого, потому что ты была слишком молода, но твой папа был зверем. Он командовал мной, как будто я была его чертовой рабыней, а потом забрал у меня детей!

— Он забрал нас, потому что ты была конченной, насильственной наркоманкой, — сказала я ей категорично, — И я не вижу, чтобы ты жаловалась на Джейкоба. Он и у тебя забрал Хани.

— Ага, но карма достала ублюдка. Он умер в гребаной автокатастрофе, когда Хани было пять, и я ее вернула.