Хороши в постели

– Я устала, – ответила я ей. – Очень устала и хочу домой.

Сэм села рядом:

– Так что происходит, ну правда?

И мне так отчаянно захотелось рассказать, просто повернуться и выложить все, как есть, попросить помочь, попросить сказать мне, что делать дальше. Но я не могла. Не сейчас. Мне нужно было время, чтобы разобраться в своих мыслях, прежде чем вступать в дискуссии. Я знала, какой совет услышу от Саманты. Тот же самый, что я сама дала бы ей в такой ситуации: молодая, одинокая, с отличной карьерой, залетевшая от парня, который не отвечает на звонки. Ничего сложного. Пятьсот долларов за прием, пара дней слез и судорог, конец истории.

Но прежде чем я перейду к очевидному, мне нужно было немного времени. Хотя бы несколько дней. Я хотела вернуться домой, даже если дом давно превратился из счастливого убежища в подобие сапфической коммуны.

Организовать все оказалось несложно. Я позвонила Бетси, и та разрешила мне взять столько дней, сколько мне нужно.

– У тебя три недели отпуска и пять дней, оставшихся с прошлого года, плюс отгул за поездку в Нью-Йорк, – сообщал ее голос на моем автоответчике. – Счастливого Дня благодарения, и увидимся на следующей неделе.

Я написала Макси по электронной почте.

«Кое-что произошло… к сожалению, не то, на что я надеялась, – писала я. – Брюс встречается с воспитательницей детского сада. Мое сердце разбито, и я еду домой, чтобы есть жареную индейку и позволить матери меня жалеть».

«Тогда удачи, – немедленно отписалась Макси в ответ, хотя в Австралии должно было быть примерно три часа ночи. – Забей на эту воспитательницу. Она для него переходный объект. Такие никогда не задерживаются надолго. Позвони или напиши, когда будешь дома… Весной я снова буду в Штатах».

Я отменила запись к парикмахеру, отложила несколько телефонных интервью, договорилась с соседями, чтобы они забирали приходящие счета и почту. Звонить Брюсу я не стала. Если я приму решение не сохранять беременность, ему незачем знать. На этом этапе наших неотношений я не могла себе представить, как он сидит рядом со мной в клинике и нежно держит за руку. Если же я решу оставить ребенка… что ж, этот мост я сожгу, когда до него доберусь.

Я прицепила крепеж и горный байк к задней части моей маленькой синей «Хонды», устроила Нификина в дорожной переноске и бросила сумку в багажник. Готова или нет, но я еду домой.

Часть третья В заплыв

10

Летом между третьим и четвертым курсом Принстона я проходила стажировку в «Виллидж Вэнгард», старейшем и наиболее авторитетном независимом еженедельнике страны.

Это были три месяца кромешного ада. Во-первых, тогда случилось самое жаркое лето за последние годы. Манхэттен буквально вскипал. Каждое утро я начинала потеть, как только выходила из душа, продолжала во время поездки на метро в центр города и так далее весь день.

Я работала на ужасную женщину по имени Кики. Высокая, тощая, как скелет, она красила волосы хной, носила очки «кошачий глаз» из комиссионки и постоянно хмурилась. Летняя униформа Кики состояла из мини-юбки и сменяющих друг друга замшевых сапог до бедра и самых громких в мире сабо, вкупе с обтягивающей футболкой с какой-то очень хипстерской мутью.

Поначалу Кики ставила меня в тупик. Не прикидом, тот вполне соответствовал, да и плохое обращение для «Вэнгарда» было обычным делом, но я никак не могла взять в толк, когда она вообще успевает работать? Она приходила поздно, уходила рано, в промежутках обедала по два часа и, казалось, большую часть дня в офисе болтала с друзьями по телефону об одном и том же. Мозаичная табличка с именем на белом заборчике, которым она огородила свое пространство, гласила: «Ответственный редактор». И хотя она пыталась выглядеть очень ответственно, я никогда не видела, чтобы она редактировала.

Кики, однако, была мастером делегирования неприятных обязанностей.

– Я тут подумала о женщинах и убийствах, – объявляла Кики во вторник днем, лениво потягивая кофе со льдом, в то время как я, стоя перед ней, обливалась потом. – Посмотри-ка, что у нас уже было.

Это был девяносто первый год. Старые выпуски «Вэнгарда» хранились не онлайн и даже не в микропленке, а в огромных, пыльных, разваливающихся на части переплетах, и каждый весил не менее десяти килограммов. Эти папки размещались вдоль коридора, соединявшего офисы обозревателей с загоном, где стояли металлические стулья и покрытые сигаретными пропалинами столы, служившие рабочими местами для меньших светил «Вэнгарда». Я целыми днями снимала папки с полок, перетаскивала их сначала к своему столу, потом к копировальному аппарату, постоянно пытаясь избежать перегара и блудливых рук одного выдающегося борца за права на оружие, чей офис находился аккурат рядом с полками и чьим любимым летним развлечением оказалось случайно, то есть нарочно касаться моей груди, пока мои руки были заняты папками.